Марьяна Иванова - В чём дело, Полли? [СИ]

— Большие планы, мисс Проныра?

— Люблю читать ночами.

— Я так и подумал…

— Так во сколько приедет Бран?

— Я не забуду про твой заказ, не волнуйся. Лучше окажи мне маленькую услугу. Я оставил в саду очки. Скорее всего, они на каменной скамейке.

Какое облегчение, я-то боялась, что они слетели с него во время моего налёта. Без очков Мишель выглядел совсем юным. Наверное, это из-за очень светлых, больших глаз. Остальные черты лица были острыми: тонкий нос, впалые скулы, чётко очерченные губы.

— Хорошо. Я принесу их.

В саду чудесно. Свежо. Светло. Просторно. Небо прозрачное, ни одного облачка. Воздух тёплый, пряный. Макушка ласкового, тёплого лета.

Я присела на скамейку, вслушиваясь и всматриваясь в шелестящий лес. Он был совсем рядом — протяни руку и потрогай: шершавый, многоликий, бесконечный. Добрый старый мудрец и притаившийся в ожидании ночи маньяк.

Каменная скамейка всегда стоит в тени, поэтому от неё веет прохладой. На ней тоскующие без хозяина очки и книга, скрывающая своё название в безликой чёрной обложке. Позади старый особняк укоризненно смотрит на меня закупоренными окнами. За одним из них — Мишель. Он тоже смотрит сюда и наверняка спрашивает себя: «Какого чёрта она всё ещё там сидит?» И ведь и правда — какого чёрта? Пора бы уходить, но отчего-то тело не слушается. Магическое местечко, честное слово. Мечта художников и поэтов.

Я сделала немалое усилие и всё же вскочила на ноги. Интересно, книгу тоже стоит захватить? Я взяла её в руки и невольно открыла на странице с загнутым уголком. Глаза забегали по строчкам, жадно выхватывая каждое слово.

«Иногда я устаю. В такие дни я чувствую себя особенно опустошённым. Тяжело заставить себя делать что-либо в такие моменты. Я знаю, что этому не будет конца. И терять мне больше нечего. Для меня уже давно ничего не значит ни моя, ничья другая жизнь. Она проснулась. У меня много работы. Пожалуйста, пусть всё это закончится».

Неприлично так бесцеремонно подглядывать в чужие книги. Но её страницы такие засаленные и мятые, что стоит сделать вывод, будто это любимое, зачитанное до дыр произведение. Настольная книга. Карманный справочник. А уж по таким вещам можно многое сказать об их владельцах. Я отогнула обложку, чтобы увидеть название и имя автора, но переплёта у этой книги не оказалось. Что ж…

В кабинете никого не было. Я положила книгу и очки на стол, а сама поспешила выйти, пока приступ нечеловеческого любопытства не взял надо мной верх. И правильно сделала, потому что в дверях снова столкнулась с Мишелем. Он почему-то улыбался и щёлкал костяшками пальцев.

— На скамейке ещё лежала книга. Её я тоже принесла. Всё на столе.

— Спасибо, мисс Марш.

— Вы уже выяснили, что за масло было в подвале?

— Занятная штука, оказывается, сверху стоял небольшой механизм, который когда-то открывал проход через туннель. Думаю, оно оттуда и накапало, — небрежно ответил он.

— Это было не масло, когда я…

Он мягко отодвинул меня в сторону, освободив себе проход, и зашёл в кабинет.

Плевать он хотел, поверила я ему или нет.

Но я поверила. Поверила, что есть какой-то секретный, давно неиспользуемый проход. Но где доказательство, что проход не ведёт в какую-нибудь подземную темницу, где он прячет своих несчастных гостей?

Водитель Бран заявился сразу после ужина. Питер проводил его к Мишелю, который пил чай в кресле у камина, и тот нехотя устроился напротив. Я крутилась в вестибюле, старательно делая вид, что начищаю пол и украдкой поглядывала на «таинство передачи списка покупок».

— Отчего ты так хмур, друг мой? — с явной издёвкой ухмылялся Мишель.

Бран, коренастый мужчина с седеющей бородой и в безразмерных лохмотьях, неуклюже горбился в кресле и с нескрываемой ненавистью пялился на Мишеля.

— Мне обязательно приезжать сюда каждый раз? Разве нельзя передавать мне список по телефону? Деньги я мог бы забирать, привозя покупки. Зачем мне мотаться туда-сюда? — И без того низкий голос водителя казался грубее обычного.

— Потому что я хочу чаще видеть своего старого друга. Да и потом, я ведь тебе плачу за это, — всё так же забавлялся Мишель.

— Издеваешься над стариком? — сплюнул Бран. Он угрожающе ударил кулаком по подлокотнику и вскочил на ноги. Мишель же продолжил расслаблено сидеть в кресле, заливаясь неприятным смехом.

— Совсем нервы ни к чёрту, старичок? Успокойся, в твоём возрасте это чревато. Расскажи лучше, как поживает твоя семья?

— Да какое твоё дело, как живёт моя семья?!

— Зачем же так грубо? Ты знал, к чему всё идёт. Всякий договор имеет свой срок. Твои истерики выглядят дёшево.

— А не заткнуться ли тебе? Имеет человек право выйти из себя? Имеет, я спрашиваю?!

Бран грозно склонился над таким хрупким на его фоне Мишелем, и я испугалась, что он сейчас выбьет из него весь дух.

— Я начинаю раздражаться. Отойди от моего лица, ты дурно пахнешь.

— Знал бы ты, как сильно смердишь сам! — прорычал водитель, но всё же сел в кресло.

— Так-то лучше.

— Уже совсем темно. Дай мне чёртов список, не заставляй задерживаться здесь. — Тут Бран посмотрел в мою сторону, на секунду мы встретились взглядами. Он словно попытался передать мне телепатически: «И ты не задерживайся здесь».

Мишель снял очки и устало протёр глаза.

— Хорошо, если так желаешь, буду всё передавать тебе по телефону. Кстати, напомни, как зовут твою жену? Вдруг она возьмёт трубку. И ещё дочь… Ава, кажется? И внук… Нет, не припомню.

— Ах ты сукин сын! — затрясся в гневе Бран.

Он отшвырнул кресло в сторону и намеревался схватиться за кофейный столик, но Мишель тоже поднялся на ноги и перегородил ему путь. На шум прибежал Питер и откуда-то появилась миссис Беккер. Она предусмотрительно ухватила Пита за рукав, не пустив в гостиную.

— Но он же сейчас размажет Мишеля по стенке! — возразил парень.

— Он и правда не в себе, — согласилась я.

— Лучше нам не вмешиваться, — непоколебимо покачала головой Беккер.

Пока Мишель безучастно протирал очки, Бран носился по комнате, переворачивая мебель и страшно чертыхаясь. Вскоре буян добрался до настенных картин и зеркал. От звона бьющегося стекла заложило уши. Подоспевшая Аня подала побледневшей миссис Беккер какую-то пилюлю и увела на кухню.

Мы с Питером растерянно пожимали плечами, тайком заглядывая в гостиную. Больше всего поражало невообразимое спокойствие Мишеля. Хотя его тактика была понятна: физически усмирить громадного Брана он не мог, оставалось ждать, пока приступ бешенства закончится.

Разгромив комнату до неузнаваемости, Бран выдохся и завалился на пол, обхватив голову руками. Пит облегчённо выдохнул. У меня радости было меньше — теперь кому-то придётся всё это убирать.