Говард Лински - Поиск

― Напомни, где ты живешь?

― На Брук Лейн.

― В новых домах.

― Они стоят там уже шесть лет, ― напомнила она ему.

Он просиял улыбкой.

― Они всегда будут новыми домами.

Мужчина знал, что настоящие деревенские жители думали о чужаках, таких как ее родители, которые покупали жилье в роскошных новостройках.

― Я провожу тебя до дома.

― О, не надо. Все в порядке, правда.

Ей не очень понравилась такая перспектива.

― Не могу позволить молодой девушке идти домой в одиночку в такой час, ― сказал он, а затем многозначительно на нее посмотрел. ― Ни за что не могу позволить такому случиться.

― Ладно.

Она легче поддалась на уговоры после того, как он рассказал ей об исчезновении Сьюзан.

― Тебе по пути?

Он не рассказывал ей, где жил, или, что последний автобус уехал десять минут назад, и, что ему светит перспектива четырехмильной пешей прогулки до дома в темноте. Он поравнялся с ней, не ответив на вопрос, и они пошли через деревню.

― Осторожность не бывает лишней, ― сказал он, когда понял, что она не собирается завязывать новый разговор.

― В смысле, они так его и не поймали.

― Я думала, что какой-то мужчина совершил это преступление. Так говорилось в газетах.

― Да, в конце концов, он признался, но многие люди все еще считают, что это был не он. Тот парень, Уиклоу, убил кучу детей, так что ему было без разницы признаваться ли в дополнительных убийствах. Я считаю, что он просто сказал полиции то, что они хотели услышать. Как видишь, большую часть его жертв нашли, кроме трех других детей и ее.

― Боже, ― сказала она, неожиданно вновь заинтересовавшись темой. ― Так ты думаешь, что он еще на свободе, мужчина, убивший бедную Сьюзан?

Никогда не говорили просто «Сьюзан». Всегда «бедная Сьюзан» или «несчастная Сьюзан».

― Полагаю, что так. Он может быть мертв, наверное, но с того дня пропало еще несколько детей.

― Это ужасно. Не могу представить себе, каково было их родителям.

― Никто не может.

― Ты ни разу никого не видел? Ну, знаешь, кого-нибудь, идущего за тобой следом, когда ты был рядом с ней?

― Этот вопрос много раз задавала полиция, но я ни разу никого не видел. Мне было всего десять, но я бы запомнил, если бы увидел.

Он понял, что она заинтересовалась не на шутку. Они всегда проявляли интерес. Как только они слышали историю Сьюзан Верити, не могли ей наслушаться. Они все хотели услышать по дороге домой несколько отвратительных пикантных подробностей, что-то, что смогут рассказывать своим друзьям в пабе. Они будут хвастаться, что знают его, последнего мальчика, который видел пропавшую девочку живой.

― Они сказали, что, вероятно, он преследовал нас всю дорогу.

― Правда? Бог ты мой.

Она уже разговаривала, как какая-то шикарная южная девушка из модного университета.

― Так они мне сказали. Полиция сказала, что более чем вероятно, он заметил нас, когда мы играли на полях, а затем проследил за ней, после того как мы разделились. Они считают, что, должно быть, он ждал, пока Сьюзан пойдет одна, прежде чем приблизиться к ней.

― Что, они думают, произошло дальше?

Она была на крючке, хотела знать каждую мрачную деталь.

― Они не знают, ― ответил он, ― это навсегда останется тайной, ― он видел, что она разочарована. ― Но было несколько версий, о которых не говорилось в газетах, ― ее интерес снова взлетел вверх.

― Каких? ― спросила она, теперь она перестала идти, чтобы повернуться и посмотреть на него.

― Ну, мне не следует рассказывать, ― сказал он, она снова стала выглядеть разочарованной, ― но, если ты обещаешь никому не рассказывать...

― Конечно, ― пообещала она.

― Клянешься под страхом смерти?

― Что?

― Фигура речи, ― сказал он.

Мужчина мотнул головой, показывая, что им следует продолжить путь. Он не хотел, чтобы у него закончились истории, прежде чем они дойдут до входной двери.

― Они сказали, что, скорее всего, он заманил ее, ― пояснил он. ― Предложил показать ей что-то интересное, щенков или котят, или, может быть, сказал, что ее мама заболела, и, что ей надо пойти с ним.

Они уже были почти на ее улице.

― Но я считаю, что он похитил ее силой.

― Похитил силой?

― Схватил и просто унес, ― сказал он. ― Она была всего малышкой, совсем хрупкой.

― Но она бы стала кричать?

― Может быть, но, если он зажал ей рот..., ― резонно заметил он. ― В любом случае, кто услышит тебя там? Мы были в полях, помнишь: поля тянулись на мили вокруг. Тогда все было иначе: детям разрешали бродить вокруг: их родители не понимали, как много в мире плохих людей.

― Боже, от твоих слов мороз по коже.

― Неважно, я не помню криков о помощи.

― Ты не помнишь?

Эта фраза встревожила ее.

Он покачал головой.

― Люди не особо реагируют на такое.

― Надеюсь, что реагируют.

― Как много раз люди слышали крик и думали, что кто-то выясняет отношения, и это не их дело? Ни разу, ― уверенно заключил он. ― Крик не помогает.

Он понял, что она ищет что-то в своей сумочке, вероятно, ключи от входной двери. Ему нужно соображать быстрее.

― Если у тебя есть время на чашечку кофе, я смогу рассказать тебе больше.

Она поняла, что он напрашивается на приглашение к ней домой, и ее встревожила такая перспектива.

― Ох, я не могу. Извини. Мне рано вставать утром.

Это было ложью, она была студенткой. Ради чего, черт возьми, студенты стали бы вставать рано?

― О, не будь занудой, ― сказал он.

― Я не зануда, ― твердо заявила она, ― мне просто нужно идти.

Она могла быть грозной, когда хотела. Иногда, можно подтолкнуть девушку сделать что-то, выставляя ее скучной, но не эту.

― Послушай, замечательно было с тобой поговорить, правда, это было... вау.

Она либо потеряла дар речи или сконцентрировалась на том, чтобы как можно быстрее убраться от него подальше.

― С тобой тоже, ― тихо сказал он, ― спасибо, что меня выслушала. Большинство людей не понимают, но ты...

Затем он одарил ее своим лучшим грустным взглядом.

― Ну, скажем просто, ты поняла.

― О... спасибо, ― произнесла она, и он получил объятие, на которое рассчитывал. Он держал ее в руках и вдыхал сладкий запах ее волос и того, чем она побрызгала тело, прежде чем надеть одежду. Боже, это было приятно, и он хотел, чтобы это длилось вечно или, по крайней мере, до утра.

Она высвободилась и, хоть даже он знал, что это выстрел наугад, он наклонился для поцелуя, потому что никогда не знаешь.

― Давай не будем, ― сказала она, прижав обе ладони к его груди.

― Я чувствую связь между нами.

― Но я просто хочу быть друзьями.

― Я понимаю, ― сказал он, хоть и не понимал и не впервые задался вопросом, как она может быть так тронута его удивительной историей, историей бедной несчастной Сьюзан, и не хотеть дальнейшего сближения. Что с ним не так? ― Я все же провожу тебя до двери, ― сказал он, но она попятилась.