Джек Кэнфилд - Всё, что душа пожелает, или Фактор Аладдина

Я подошла к стойке и рассказала о том, что со мной приключилось на самом деле – что я опоздала на свой самолет, что вот мой билет, что мне предстоит выступать и я обязательно должна попасть в этот город в такое-то время. Потом я просто положила свой билет. А затем задала девушке вопрос: «Что должно случиться, чтобы я оказалась в этом самолете?» – и замолчала.

По существу, после этого произошло совсем немногое: девушка по своей инициативе сказала, что пристроит меня на нужный самолет. Поскольку я держала паузу, не умоляла и вообще ничего не добавляла к тому, что уже сказала, то тем самым я дала ей возможность подумать и спокойно, безо всякого давления извне, найти выход из ситуации. Я не ставила перед этой сотрудницей авиакомпании никаких препятствий на пути к принятию ею собственного решения проблемы и никак не пыталась навязать ей какую-то свою идею.

Единственное, что я сделала, – это предоставила ей полную свободу действий.

По сути дела, девушка рассуждала следующим образом: «Ну что ж, ничем не могу помочь. Надеюсь, вы понимаете, что этот билет не подлежит компенсации». Потом она помолчала, задумавшись, после чего сказала вот что: «Мне действительно жаль, что я не могу помочь вам, и, вероятно, вряд ли появится возможность пристроить вас на этот рейс. Может, мы сумеем подсадить вас в другой самолет, но это обойдется вам в очередные шестьсот долларов».

Затем последовала очередная пауза. Я по-прежнему не произносила ни слова. Только молча присутствовала – не проявляла ни возмущения, ни раздражения, ни каких-нибудь иных эмоций. Напротив, была предельно спокойна и очень дружелюбна. Я, может, и вставила бы пару слов, если бы это показалось мне уместным или необходимым, но пока моя собеседница не окончила говорить и надо было дать ей высказаться. Ведь у нее имелось еще много вариантов поведения, и она просто продолжала их перебирать. Неожиданно девушка произнесла: «Есть! Мне пришла в голову одна идея. Скорее всего, мы и впрямь сможем сделать для вас кое-что». Я опять-таки всего лишь стояла и молчала. Но спустя минут пять в настроении моей собеседницы произошел кардинальный перелом – появился заметный энтузиазм, чуть ли не восторг, она выглядела по-настоящему взволнованной и сказала: «Знаете, я собираюсь проделать один нехитрый фокус, а точнее, принять решение, быстренько согласовать его и посадить вас в тот самый самолет, на который вы опоздали, благо, его вылет задерживается. Надеюсь, мы успеем, причем это не будет стоить вам ни цента, поскольку мы воспользуемся старым билетом».

Она испытывала неподдельную радость от того, что может быть мне полезной. Выходит, если бы я подлетела к ней с криком, или же попыталась как-то надавить на нее, или указывала, что ей делать, или демонстрировала свое огорчение либо возмущение, или жаловалась на свою участь, то не попала бы в Канаду вовремя. Единственное, что я сделала, – это изложила факты, а потом просто невозмутимо стояла рядом, всем своим видом демонстрируя надежду на чудо и позволив событиям развиваться своим чередом.

Даже самая убедительная просьба может остаться лишь пустым звуком и не принести желаемого результата, если в момент обращения вы не готовы услышать отказ. Просьба не достигнет цели, если вы хотите только одного – получить утвердительный ответ. Ведь такой односторонний подход отсекает половину возможностей. А если вы по собственной воле лишаете себя этих возможностей, то тем самым закрываете глаза на истинное положение дел, засовывая голову в песок, подобно страусу. Вы должны включать в свои ожидания и возможность того, что вам откажут. Когда вы готовы услышать отказ, ваши шансы на успех, наоборот, возрастают. Я бы даже сказала, что оказаться отвергнутым – это фактически своеобразная привилегия. Ведите учет всех случаев получения вами отказа, а потом суммируйте их все и скажите себе: «Ну и что, я же справился со всем этим». И вместо того чтобы трактовать подобные события как неудачу, считайте их успехом. Тот факт, что вы в состоянии перенести отказ, – это наверняка хорошая новость. Вы можете смело затевать любое дело, зная, что вы ничего не потеряете даже там, где остальные трясутся от страха, а вы почувствуете себя победителем и в том случае, если вам категорически откажут. Возможно, именно такой подход придает мне смелости в критических ситуациях.

Кристиан Гертер, будучи губернатором штата Массачусетс, упорно добивался переизбрания на второй срок. Однажды, после напряженной первой половины дня, проведенной в погоне за голосами (и без обеда), он попал на барбекю, устроенное при церкви. Было уже поздновато, и Гертер страшно хотел есть.

Двигаясь вдоль стойки, у которой выдавали блюда, Гертер протянул свою тарелку женщине, подававшей жареного цыпленка. Та положила в его тарелку крылышко и повернулась к следующему человеку в очереди.

– Прошу прощения, – сказал губернатор Гертер, – вы не станете возражать, если я попрошу еще кусочек этого аппетитного цыпленка?

– Извините, – ответила ему женщина. – Мне велено выдавать только по одной порции.

– Но я проголодался, – настаивал губернатор.

– Еще раз извините, – снова сказала женщина, – но одному человеку полагается только один кусок.

Губернатор Гертер был человеком скромным и непритязательным, но на сей раз решил немного поднажать и показать, кто здесь главный.

– А вы знаете, кто я такой? – спросил он. – Я ведь губернатор этого штата.

– А кто такая я, вы знаете? – возразила, в свою очередь, женщина. – Так вот, я здесь главная по цыплятам. Проходите, мистер.

Много лет назад семейство Кларков, проживавшее в Шотландии, лелеяло мечту. Кларк и его жена много работали и откладывали каждую копейку, строя планы, как со своими девятерыми детьми переберутся в Соединенные Штаты. На это потребовались годы, но в конечном счете супруги Кларк собрали достаточную сумму денег. Они получили паспорта и заказали билеты для всей своей семьи на новый океанский лайнер.

Всех Кларков от мала до велика переполняло радостное нетерпение, связанное с предстоящим путешествием и прибытием в новую страну. Однако за несколько дней до отъезда самого младшего сынишку искусала собака. Врач наложил швы на ногу мальчика, но все равно вывесил на парадной двери Кларков, как тогда было принято, желтый флаг [18] Во всем мире желтый флаг издавна служит сигналом инфекционной болезни. . Из-за возможности бешенства, или так называемой водобоязни, всю семью в полном составе подвергли карантину на срок в четырнадцать дней.