Александр Ермак - Записки озабоченного (Гормональный репортаж)

- Точно. Поэтому на плацу часами мурыжат. Чтобы мы не маялись озабоченностью, а то другого-то смысла в маршировке и нет вовсе...

Потерли ноги:

- А толку? Мозолей набили, а баб, кажется, только еще больше хочется.

Почесали между ног:

- Конечно, побегал там, попрыгал, помаршировал и - кровь разогнал, как на центрифуге. Вот елда и встает насмерть...

Покурили:

- Да, а по первому году, как-то не очень и хотелось...

- Тогда только бы поспать, поесть. Какие бабы...

- А теперь...

- А в других армиях, говорят, о солдатах больше заботятся. По пятницам водят в бордели в приказном порядке. Прикиньте. Выстраивают с утречка и: "Первая рота на культпоход в публичный дом становись! Сержантам раздать презервативы..."

- Эх...

- Ух...

Но армейское воздержание однажды закончилось. Я вернулся к гражданской жизни. К женщинам и девушкам.

Но, конечно, и на "гражданке" были перерывы. Обычно очень короткие. Поссорился с одной. Уложил другую. И в институте, и после. И до моей неудачной студенческой женитьбы. И после. Так или иначе я жил то с одной, то с другой, а то оказывался и вовсе без женщины. Вдруг. Как сейчас.

Я задумался. Вот это очередное мое одиночество, кажется, слишком подзатянулось. Потому как неделя без женщины - отдых, расслабон. Но две недели - это уже, братцы мои, озабоченность.

Глянул на календарь. Да, Зойка - моя последняя подружка - ушла именно две недели назад. И я лежу один. В полной боевой готовности. В выходной день. А подо мной никого.

Посмотрел на большой портрет, висящий на стене:

- Какая досада. А, Мерлин?...

Ее фотографию - такую же, что была у меня и в армии, но гораздо большего размера - я вырезал из какого-то журнала, вставил в рамку. И мы зажили с Мерлин в этой квартире вместе. Моим приходящим подружкам не очень нравилось такое соседство. Кто-то даже пытался протестовать. Мерлин снимали и прятали в шкафу, запихивали в мусорное ведро. Но подружки рано или поздно исчезали. А Мерлин была со мной всегда.

Я кивнул ей:

- Что же делать?

И вспомнил анекдот своего приятеля Казимира: "Мужик со своей некоторое время не виделся, и вот встречаются. Она его спрашивает:

- Дорогой, расскажи, как ты по мне скучал.

А он ей отвечает:

- Как, как, руками..."

Да, есть, конечно, простейший выход: суходрочка, онанизм, мастурбация это уж как кому нравится называть. Суть одна - облегчение, снятие озабоченности. Но, увы, ненадолго. Мастурбация такой же эрзац, как и поллюция. И женщину через полчаса захочется опять. Непременно. Ведь секс - это больше, чем просто извержение огненного шара. Это сладострастный напряженнейший поток мыслей, запахов, ощущений, захватывающий тебя, уносящий в невесомые небеса. И получить полноценный оргазм можно только с помощью женщины, а не ее заменителя - поллюции, мастурбации, резиновой куклы. Если тебя, конечно, волнует именно слабый пол, не сильный.

Мне показалось, что Мерлин смотрит в сторону окна. Намекает, что за ним есть кто-то полезный мне?

Я подошел к окну, глянул вниз. Да, во дворе вполне можно приглядеть годных к употреблению особей.

Так... Две старушки выползли на лавочку - не в счет. А вот идет молоденькая в пальтеце:

- А кое-что под пальтецом мы держим...

И та ничего, хоть и с мусорным ведром в руке. Тару можно отставить. И этим, этой... "Шанелью" попшикать...

Эх, какая вон та, под ручку с мужиком задком выписывает - очень, очень, очень. Как ему подфартило. Сейчас приведет в квартиру, напоит кофеем или портвейшком, разденет, уложит и вложит...

Может быть он с ней пять минут назад на улице познакомился? May be ("может быть"). Но я не побегу сейчас на улицу приставать к бедным женщинам. Они ведь выползли из своих убежищ утром выходного дня явно не с целью удовлетворения гормональнопереполненных мужиков.

Затушив очередную сигарету, я берусь за записную книжку - есть женщины в наших московских округах: Западном, Северном, Восточном и Южном. Хотя романы все давно окончены, и видеться надолго ни с одной не хочется, но на часок-другой никуда не денешься, придется. А потом снова простимся.

Жаль, что Зойка ушла. Но я не мог ее задержать. Поставила вопрос ребром:

- Ты женишься на мне или нет?

Я ей честно сказал:

- Не знаю.

И Зойка тут же собрала манатки:

- Когда будешь знать - позвони.

Значит, если позвоню, то как бы принимаю на себя торжественное обязательство жениться. Нет уж, попробуем что-нибудь другое. Открываю первую страницу записной книжки. Буква "А": Алена, Аленка, Аленушка... "Девушка с распущенной косой мои губы трогала губами..." Да, когда она распускает свои пшеничные волосы по спелой груди, то прямо жуть как забирает.

Звоню. Трубку снимают, но голос не Алены - ее отца:

- Только что ушла...

Она - медсестра. И нынешний выходной для нее, скорее всего, рабочий день.

Дежурит за себя, а может кого подменяет. Раз нет мужика под боком... А может Алену там какой симпатичный больной ожидает? Завалит ее на кушетку... Эх, позвони я пораньше, может быть все по-другому вышло...

"Вера". "Ты помнишь, как все начиналось, все было впервые и вновь..." Да, кроме новизны в первые две недели нашего романа, больше ничего и не было. Вера оказалась невозможно банальной во всех своих умственно-физиологических проявлениях. Но на безрыбье и лягушка - рыба...

Набираю номер. Занято... Снова занято... С кем это она так долго с утра болтает... Занято... Занято... А может просто телефонная трубка снята, чтоб никто не мешал, если она с кем-нибудь чем-нибудь в данный момент занимается?

"Галя". "У ней такая маленькая грудь, и губы алые как маки..." Два года уже не звонил. С лишним. Это, наверное, слишком. Кто там у нас следующий?

"Женя"... "Я пью, а мне мало..." Да, может пару бутылок шампанского оприходовать. Но даже и после такого возлияния будет по-скотски неутомима в плотском.

Блин, не берет трубку. Вообще-то Женька спит крепко. Особенно после. Еще звоню. Не берет. Была бы рядом, я ее быстренько бы на ноги, как надо, поставил.

"Зина"... "Ах, Зина, Зина, Зиночка, а что-то как корзиночка..." Туда я звонить

Не буду. Она имена всех своих мужиков путает. И даже меня умудрилась назвать Юрочкой. Я ушел. А такое редкое ныне имя. И эта.., как корзиночка, точно...

"Ира". "Хорошего человека должно быть много..." Да, весьма габаритная

Малышка (метр шестьдесят на семьдесят килограмм). Ну-ка, подними трубку. Ага - она:

- Леша? Вот не думала. Извини, я - не одна...

Свято место пусто не бывает. Кому-то там сейчас рядом с мягкой Иркой

Очень хорошо.

"Катя". У нее груди, как копья - заостренные. Втыкаются в тебя твердо и

Сладко... Нет, не буду звонить. Я ей звонил как-то перед Зойкой. Она тогда мне

Высказала:

- Что? Чешется? Сам почеши, у меня других дел полно.

Потом смилостивилась: