Дэвид Бекхэм - Моя команда

— Дэвид и Виктория, добро пожаловать в Мадрид!

А я действительно почувствовал, что да, мы здесь.

Пока у меня и Виктории еще оставалось вечером время для того, чтобы умчаться и успеть заглянуть еще в два дома. Я поймал себя на мысли: А когда они вообще спят в этом Мадриде? Весь вторник прошел в делах и заботах, которые составляли приватную сторону того факта, что я перешел в мадридский «Реал». Среда обещала представить этот факт всему миру. Бруклин перестроился раньше других: другие дети, плавательный бассейн и садик за домом — большое спасибо. Потом он отправился вместе с мамой в гости к родителям кого-то из тех, с кем мы встречались днем раньше. Мне же предстояло дать два интервью: репортеры телеканала MUTV, принадлежавшего «Манчестер Юнайтед», прибыли в Мадрид, чтобы я мог сказать болельщикам команды «до свидания» и «спасибо», попрощаться с ними и поблагодарить за все. После этого телевизионный канал мадридского «Реала» хотел узнать мои первые впечатления о пребывании в испанской столице, а также выяснить мою реакцию на заявление Роберто Карлоса, восхищавшегося тем, что после долгого ожидания на «Бернабеу» наконец-то появятся сразу два красивых игрока. Эти два интервью, последовавших одно за другим без малейшей паузы, оказались неплохим способом провести утро — сладостным и одновременно горьким. Все шло очень хорошо, и мне доставляло удовольствие искать и находить ответы. Но в действительности мне хотелось самому задавать вопросы. Меня не могло не интересовать, каким образом болельщики в Мадриде и Манчестере смотрят на случившееся и что они думают о нынешнем повороте событий.

«Реал» выбрал в качестве места для моей встречи и знакомства с представителя СМИ и болельщиками баскетбольную арену, причем это решение было принято, задолго до того как я выбрал для себя футболку с номером 23. Pabellon Raimundo Saporta — спортзал имени Раймундо Пабельона — представляет собой огромный мрачный ангар, рассчитанный на пять тысяч зрителей и образующий часть тренировочного комплекса, который мадридцы называют Ciudad Deportiva — «спортивный городок». Наши автомобили с визгом свернули с главной дороги и, описав плавную кривую, подкатили к центральному входу. Снаружи нас поджидали десятки журналистов, а слева от себя я успел заметить небольшую площадку, где мне, теперь уже игроку «Реала», впервые дали возможность сделать несколько ударов по мячу перед болельщиками и приверженцами этой команды. Мы поспешили внутрь. Я знаю, что испанцы считаются людьми, которые не отличаются особой пунктуальностью, но здесь чувствовалось наличие жесткого графика, который все неукоснительно решили соблюдать. Я проследовал за кем-то по коридору, пока мы не уткнулись в некие тяжелые темные и совершенно непрозрачные портьеры, висевшие в одном из концов гимнастического зала. Все это немного напоминало ожидание выхода на сцену в школьной пьесе: когда я выходил на яркий свет из-за кулис, в моем мозгу промелькнула мысль, что со мной уже такое случалось. Всего за несколько минут до того как нам предстояло начать, пришел Хосе и объяснил, что у организаторов предусмотрен человек, который будет синхронно переводить то, что я скажу.

— Дэвид, ты сможешь делать небольшие паузы, чтобы дать ему время для перевода на испанский?

— Честно говоря, Хосе, я бы предпочел этого не делать. Что, если я остановлюсь, а потом не смогу продолжить?

Выступать с речами — это вовсе не то занятие, которым я зарабатываю на жизнь, но здесь мне требовалось, чтобы мое выступление прозвучало толково.

— А не может ли ваш человек на сей раз постараться и попробовать не отставать от меня?

Впрочем, у нас не было времени спорить. В полумраке я обменялся рукопожатием с сеньором Пересом, и меня представили Альфредо ди Стефано. Я уже спрашивал о нем на вчерашнем ужине.

— Действительно ли ди Стефано — самый великий из всех игроков, выступавших когда-либо за мадридский «Реал»?

— Нет. Он просто самый великий из всех игроков вообще.

Я видел коротенькие сюжеты, черно-белые и полупризрачные, изображавшие ди Стефано в деле, — играющим за команду «Реал», которая в конце пятидесятых годов выигрывала европейский кубок несколько сезонов подряд. Сеньор Перес был президентом «Реала», но человек, стоящий передо мной, был еще более важен, если говорить о духе клуба. В свои семьдесят с лишним лет сеньор ди Стефано и теперь все еще был крепок и внушал уважение. Почти физически ощущалось, насколько он гордится тем, где он сейчас был и чего достиг в «Реале» и для «Реала». Он, казалось, испытывал гордость и от того, что находился теперь здесь, вместе со всеми нами, являясь в такой же мере частью настоящего, как и частицей прошлого. Альфредо ди Стефано представляет собой для мадридского «Реала» то, кем Бобби Чарльтон есть и навсегда останется для «Юнайтед».

Чья-то рука потянулась вперед и отодвинула занавес. До сих пор я даже не понимал, что около нас стояли динамики, но теперь вдруг музыка — оперная ария — оказалась единственным, что мог слышать я или кто-либо другой, а голоса певцов эхом отзывались по всей арене. Сейчас предстоял наш выход. Мы делаем несколько шагов вперед, затем идем по сцене. Арена, раскинувшаяся перед нами, была переполнена фотографами, и едва мы появились, как нас стали обстреливать вспышки. Куда бы ни глянул, я видел только людей, сидевших по обе стороны зала на местах для зрителей. Первым делом я изо всех сил старался удержать улыбку на своем лице, которое на самом деле застыло, словно на морозе. Потом глубоко вздохнул и поглядел вниз и влево, где на отдельных местах сидела Виктория вместе с руководством мадридского «Реала». Она смотрела на меня взглядом, в котором ощущалась поддержка, как будто хотела сказать: «Давай, действуй. Так уж оно бывает, ты же сам знаешь. Все мы смотрим на тебя».

А теперь я действительно улыбался. Позади меня был огромный киноэкран, достаточно большой для того, чтобы вызвать у меня такое чувство, словно я стою вот здесь, на сцене, а роста во мне — примерно один фут или около того. На мгновение я почувствовал себя примерно так, как иногда бывало со мной в субботу утром в каком-нибудь кино, с той только разницей. что сейчас в этом фильме играл я сам. На желтом фоне цвета жженой пробки — моя голова, значок клуба и слова «Реал (Мадрид)». Сеньор Перес выступил вперед. Они собирались переводить меня на испанский. Но не было никого, кто перевел бы его слова на английский, для меня. В общем, они здесь так или иначе пробросили меня. И лишь попозже я получил текст президентской речи, и до меня дошел ее подспудный смысл.

— Дэвид — великий игрок, игрок, который был воспитан в традиции готовности принести себя в жертву команде. Он приходит к нам из самой лучшей и самой состязательной футбольной лиги в мире. Мы уверены, что он достаточно хорошо оснащен технически и обладает достаточно сильным характером, чтобы преуспеть и здесь.