Иоанна Хмелевская - Лесь

Однако, представив, как он будет резать женщину, Лесь содрогнулся и отвел взгляд от окна: около него стоял зав мастерской, который явно и уже давно ожидал ответа на какой-то вопрос. Вопроса Лесь не слышал, а потому уставился на зава, который отнюдь не уловил в Лесевых глазах служебного рвения. Переключение с преступных размышлений на текущие дела сработало не очень.

— Вы не больны? — подозрительно осведомился зав.

Лесь заморгал. К сожалению, он чувствовал себя превосходно!

— Болен ли я? — повторил он с удивлением. — Да-да, я болен, — быстро спохватился он — ведь и в самом деле неплохая мысль. — Как-то так, знаете, плохо чувствую себя. Верно, отравился чем-нибудь.

Руководитель недоверчиво посмотрел на нею.

— Пожалуй, и правда, вы неважно выглядите. Постарайтесь прийти в себя. На который час вы договорились с завом приемочной группы?

Душу Леся защемило от страха. Господи Боже мой, зав приемочной группы!..

Лесь не договорился вовсе по самой простой причине — забыл ему позвонить. Потому что в жилом доме напротив вчера мыла окна очаровательная блондинка; прелести этой особы притянули Леся на служебный балкон, где он и провел несколько приятных часов. А оставшееся время ушло на сладкие и абсолютно нереальные мечты о блондинке; разумеется, зав приемочной группы, не выдержав подобной конкуренции, совершенно вылетел из головы. После он клятвенно решил позвонить с утра на следующий день, тотчас по приходе на работу, однако сегодня его целиком поглотила увлекательная мысль об убийстве кадровички.

А теперь отвечай вот на идиотский вопрос своего начальства!..

— Чем же это я мог отравиться? — бормотал Лесь, нахмуренными бровями изобразив усилия памяти и одновременно выискивая спасительную ложь. — Может, ветчина? Черт-те что продают в магазинах!

— А где вы покупали ветчину? — недоверчиво справился зав.

Про себя он подумал, что это наверняка был алкоголь, но не высказал догадки: насчет потребления своими подчиненными алкоголя зав предпочитал ничего не знать, к тому же сама мысль о пьянке в жару привела его в ужас. Умственные потуги, начертанные на Лесевой физиономии, забеспокоили его, и он вернулся к теме.

— Так что с приемочной группой? Вы вообще-то туда звонили?

— Да, — решительно брякнул Лесь. — Звонил и звонил, звонил и звонил… И звонил…

— Ну и ладно, звонили и что?

— И не мог дозвониться. Целый день промучился.

Трое сослуживцев Леся приостановили работу. Зав мастерской спохватился — он руководитель, занимает ответственный пост, надо взять себя в руки.

— Ну хорошо, — сказал он мягко. — Мучились вы и звонили, и что? До чего дозвонились?

— Ни до чего, — радостно сообщил Лесь. — В конце концов дозвонился, но не уточнил времени. Попросил позвонить снова сегодня утром.

— Так чего же вы ждете? Вот-вот позвонит заказчик, а я не знаю, на какой час с ним договориться. Он настаивает на том, чтобы сразу забрать проект! Позвоните и сейчас же сообщите мне точное время! У вас, надеюсь, все готово?

— Разумеется, — ответил Лесь нерешительно: не слишком-то он был уверен, что именно у него должно быть готово. Всяческие сложные административные отношения как-то не укладывались у него в голове. Он медленно встал.

— Уже звоню, — заявил он, без всякого успеха пытаясь изобразить усердие.

Зав мастерской взглянул на него уже весьма недоверчиво, поколебался, хотел что-то сказать, но махнул рукой и вышел из комнаты с удрученным выражением красивого лица. Лесь глубоко вздохнул и бросился к телефону.

Через пятнадцать минут стало ясно, что его преследует ужасный рок. Пронзительный дамский голос известил, что зав приемочной группы в командировке и вернется только через два дня. Оглушенный ударом, Лесь принялся разглядывать и ласково поглаживать телефонную трубку.

— А может, он и в самом деле чем-то отравился, — заметила садящая напротив него Барбара. — Вон какой бледный.

Януш и Каролек повернулись к Лесю с умеренным интересом. Служебные проблемы не раз наводили бледность на лица сотрудников, таковыми проблемами занимающихся, удивление скорее вызывал бы цветущий и румяный Лесь.

— Если отравился, то, верно, и в мозгах отозвалось. — Януш критически посмотрел на Леся. — Признавайся, где вчера набрался? Выглядишь так, будто уже не с похмелья, а чуть ли не белая горячка.

— А может, он вовсе и не набрался, просто поел несвежих яиц, — мягко предположил Каролек. — Сдается, именно яичное отравление вызывает отупение.

Лесь взглянул на сослуживцев со страдальческим упреком. Мерзкие, бездушные людишки! Ах, кабы чувствовать себя настоящим мужчиной! И прекратилась бы наконец эта идиотская беспрерывная нервотрепка и одурение, и все это, само собой, из-за сволочных опозданий! Он бы им показал, на что способен! Им всем и особенно этой, что сидит за столом напротив и глядит на него неодобрительно, чуть ли не с отвращением, этой — самой зловредной и — ах! — самой прекрасной!

Лесь, как и положено истинному художнику, был чрезвычайно чувствителен к чарам пола, справедливо названного прекрасным. А женщина за столом рядом поистине была достойной представительницей оного. Лесь просто смотреть не мог в удивительные, бездонные голубые глаза, осененные вызывающе длинными черными ресницами, — какая уж тут паскудная, тягомотная работа, когда совсем радом двигался стройный стан и прочие формы; и кто тут удержится, чтобы на засмотреться в глубокий вырез или на несравненные ноги; и Лесь, конечно же, мечтал, что когда-нибудь эту великолепную женщину покорит. Покорит, вместе они переживут поразительные мгновения, каких никто не переживал и не переживает, и после он оставит эту женщину! Покинет, ибо должен так поступить. Ведь не станет же он разбивать две семьи и лишать двух невинных малышей их родителей; у нее есть муж, у него — жена, у обоих есть дети, а посему и впредь они будут исполнять семейные обязанности и влачить свое ярмо с гордо поднятой головой, а утраченное счастье осветит их жизненный путь, словно недоступная звезда в небесах…

— Чего это вы на меня уставились как баран на новые ворота? — огрызнулась прекрасная Барбара, которой и в голову не приходило трагическое будущее, разделенное с Лесем. — Меня это раздражает. Извольте смотреть в другую сторону, если уж бьете баклуши.

Грубые слова вырвали заглядевшегося на Барбару Леся из грез о великом романе и вернули к скверной действительности. Ох, Господи, ведь на нем эта приемочная группа, что же делать?

— Януш, что делать? — спросил он беспомощно. — Эта скотина уехала в командировку.

— Не валяй дурака! — всполохнулся Януш, наконец-то проявив живой интерес. — Заказчик сегодня придет за проектом! Ипочка уверил его, что все готово.