Павел Асс - Штирлиц, или Корейский вопрос

– Леонид Ильич Брежнев будет нами доволен!

– Видел я этого Брежнева в телевизоре, мне он совсем не понравился.

– Мне он тоже раньше не особо нравился, а на деле оказался чутким, душевным человеком. Встретил меня, как сына… И чтобы я не слышал о нем никаких гадостей! – пригрозил Штирлиц и показал Борману жилистый кулак.

– Да ладно тебе, Штирлиц, насрать мне на этого Брежнева! – Борман тоже встал. – Слушай, а что корейцы дадут Брежневу, если мы задание выполним?

– Да ничего не дадут! Для Брежнева главное – это дело Мира.

– Совсем съехал, – молвил Борман, но Штирлиц снова показал ему кулак, и Борман счел за лучшее сменить тему.

– Так когда, ты говоришь, мы едем?

– Завтра, – бросил Штирлиц. – Скажи, Борман, а пиво кришнаиты пьют?

– Пьют, – с достоинством отозвался Борман. – Это же не пристрелить кого-нибудь, а просто попить пива…

– Не вмазать ли нам в таком случае по паре пенных кружечек? – разведчик похрустел в кармане деньгами, выданными в КГБ, и извлек из пачки на свет полусотенную. – Видал?

– Ого! Отчего ж тогда не вмазать! – согласился Борман, и они направились пить разбавленное пиво.

В восемь утра Штирлиц и Борман были уже в Пхеньяне. Встретил их кореец, который отвез разведчиков в забронированный для них номер самой лучшей гостиницы.

Мальчики в расшитых золотом ливреях принесли в номер багаж – два залатанных походных рюкзака. В рюкзаке Штирлица находилось снаряжение, необходимое для террористов и диверсантов, в том числе два килограмма пластиковой взрывчатки, стальные, остро отточенные ножи, три пистолета, патроны, консервы «По-флотски», десять банок китайской тушенки, и, кроме этого, три блока папирос «Беломор», три самых увесистых кастета Штирлица и карта Кореи с умными пометками Андропова, которую Штирлиц забыл выбросить в самолете.

Содержимое диверсионного рюкзака Бормана было покрыто густым и зловонным мраком. Зловонным от того, что от рюкзака чем-то явственно воняло, но чем – было непонятно.

Номер Штирлицу понравился. Пушистый ковер лежал на полу, по углам на мраморных подставочках стояли две пальмы в кадках, на стенках висели гирлянды живых цветов.

Усевшись за стол, друзья решили перекусить консервами, когда в номер вошли двое. От Советского посольства в Корее их встречал дипломат Петров, а от корейских товарищей – чекист Пак Хен Чхор.

Представившись, Петров стал сразу оправдываться.

– Извините, что не встретили вас в аэропорту, боялись, что вас могут вычислить южно-корейские шпионы.

– Да, ничего, – бросил Штирлиц, – присаживайтесь, порубаем консервов.

– Консервы – потом. Гостиница вас устраивает?

– Нормальная гостиница, – буркнул Штирлиц, переходя для разговора на мягкий диван. – А то я думал, привезут в какой-нибудь гадюшник.

– Чхангвансанская гостиница – самая лучшая гостиница в Корее, – гордо заявил корейский чекист Пак Хен Чхор. – Из ее окон открывается изумительный вид на фонтаны.

Борман, который по дороге из аэропорта внимательно высматривал кришнаитов и не обнаружил ни одного, спросил:

– Э… Товарищ Пак Хер Чхон…

– Называйте меня просто Пак.

– Товарищ Просто Пак, а где тут у вас собираются кришнаиты?

– Кто? – изумился Пак.

– Кришнаиты. Или, на худой конец, дзен-буддисты.

– Товарищ Борман, – сурово сказал корейский чекист, – у нас в стране народ, вдохновленный идеями чучхе, строит социализм. Ни кришнаитов, ни буддистов у нас нет и быть не может.

Лысая голова Бормана вопросительно повернулась к Штирлицу.

– Когда нам дадут задание? – тут же спросил Штирлиц.

– Чуть позже, – широко улыбнулся Пак. – На сегодня у нас запланирован ряд мероприятий. Я покажу вам нашу замечательную столицу, расскажу о Корее, мы посетим музеи боевой славы, преклоним колени перед памятниками наших социалистических завоеваний. Одним словом, вас надо как следует подковать в плане идей чучхе. И, наконец, вечером мы посетим хороший ресторан, где поужинаем.

Штирлиц, который во время перечисления мероприятий мрачнел с каждой фразой, при слове «ресторан» захлопнул рот и взглянул на представителя Советского посольства Петрова.

– Это действительно хороший ресторан, – кивнул Петров. – Кормят там вкусно, как на убой.

– Я назначен вашим гидом, и если что-нибудь будет непонятно, я все толково объясню, – пообещал Пак.

– Где этот узкоглазый так хорошо насобачился говорить по-русски? – равнодушно спросил сам себя Штирлиц, не замечая что говорит вслух.

– Я учился в Москве, – ответил Пак на первый вопрос.

Через пять минут они спустились вниз, где их ждала черная лакированная «Чайка». Шофер с третьей попытки завел мотор, и представительная машина ровно помчалась по широким пхеньянским улицам.

– Корея расположена в восточной части Азиатского материка, – начал Пак свой долгий рассказ. – Она занимает Корейский полуостров, протянутый с севера на юг, с прилегающими к нему 4198 островами и островками.

– Сколько, сколько островков? – не поверил Борман.

– Заткнись, – процедил Штирлиц.

– Площадь Кореи составляет 222209 квадратных километров, из которых на северную часть КНДР приходится 122762 квадратных километра.

– Сколько, сколько километров? – не унимался Борман.

– На севере Корея граничит с Китаем и Советским Союзом. Климат типичный умеренный, среднегодовая температура воздуха – от 8 до 12 градусов, среднегодовое количество осадков – 1120 миллиметров.

– Штирлиц, – Борман наклонился к уху разведчика. – На хрена нам это все нужно?

– Ну ты спросил! Да для того, чтобы нас подковать, чтоб мы в лепешку расшиблись, выполняя для них секретное задание!

– Вот оно что! Это новые подходы, – покачал головой Борман и спросил: – Сколько, сколько миллиметров?

Пак отвечал на все вопросы Бормана, начиная уже недоумевать, насколько же эти русские могут быть такими тупыми.

– Пхеньян – столица Корейской Народно-Демократической Республики. Пхеньян находится на равнине, лежащей в устье реки Тэдон. Само название города означает «широкая земля».

– Широка страна моя родная! – глумливо пропел Борман.

– Верно подмечено, – подхватил Пак. – Великий вождь Президент Ким Ир Сен указывал: «Пхеньян – сердце корейского народа, столица социалистической Родины, очаг нашей революции». А вот и первый объект, с которого наши советские друзья начнут знакомство с сердцем корейского народа!

Машина остановилась, Пак вышел.

– Я бы предпочел начать знакомство с ресторана, – хмуро бросил Штирлиц Петрову.

– Товарищ Штирлиц, не осложняйте международные отношения, – попросил Петров. – Корейский народ очень гордится своими памятниками, своим социализмом и своим Великим вождем. Кстати, не вздумайте назвать его просто Ким Ир Сеном. Надо говорить: Великий вождь Президент Ким Ир Сен. На самом деле, это уменьшительно-ласкательный титул. Полностью он звучит так: «Генеральный Секретарь ЦК Трудовой Партии Кореи и Президент КНДР, Великий вождь и любимый руководитель, товарищ Ким Ир Сен».