Александр Иванов - Плоды вдохновения

Был день чертовски необычен,–
Не чуя под собою ног,
То взбычен,
То опять разбычен,
Скрипел четвертый позвонок.

Была гроза.
И редька с хреном,
Застряв в груди, мешала петь.
Я побежал
Со страшным креном,
Чтоб в поликлинику поспеть.

О, руки!
Граблями воздеты,
Они вгнездились в перегной,
И в уши яблоки продеты,
И вверх ногами
Шар земной!

Взлетая, падая, трубя,
Я понимал, что в центре мира
Неважно чувствует себя
На дыбу вздыбленная лира.

Но поздно.
Вдруг через барьер
Лечу,
Теряя чувство меры.
Карьер, вольера, интерьер,
Курьер
И прочие химеры…

И, ощутив давленье сфер,
Я вскоре превратился в атом.
Так перешел за грань Попер –
Ечный.
А жаль его – новатор!

Скрозь елань, где елозит куржа,
Выхожу с ендалой на тропень.
А неясыть, обрыдло визжа,
Шкандыбает, туды ее в пень!

Анадысь, надорвав горлопань,
Я намедни бежу в многоперь,
На рожон, где нога не ступань.
…Но неглыбко в стихах и таперь.

На олешнике бязь.
Ан пупырь
Врастопырь у дубов раскоряк.
Вопия, контрапупит упырь
Мой стихорукотворный бредняк!..

Стоял дом.
Мой дом.
Потом
Он пошел на слом.
Только мы его и видали…
Квартиру новую
Дали.
Потолки низкие-
Низкие,
Стены склизкие,
Коридор неосвещенный,
И этот самый…
Совмещенный.
Как тут быть?
Кого бить?
Не работает
Отопление.
Звоню в домоуправление.
Приходит маляр:
– Кто тут Котляр? –
Стены красил,
Не закрасил,
Только пол разукрасил.
Едва ушел,
Простился,
Подо мною
Стул обломился…
Что предпринять?
Не могу понять.
Пишу заявление
В домоуправление.
Приходит столяр:
– Кто тут Котляр?..
И так далее.

Нет,
я не такая… Какая?
Сама не знаю.
Люблю тебя
и конфеты «Ну-ка, отними».
Ничего не дай,
все возьми!
Все поет во мне рупорами!
Ты ко мне приходил дворами…
Гулкими
переулками.
Разве сердце можно украсть?
Можно. Случайно.
Мне снятся башенные краны
ночами…
А мне хоть немного покоя
необходимо. Разве
это так плохо?
Что важнее – я или эпоха?
Я важнее,
потому что нежнее…
Скажу вам по секрету:
любовь – омут,
а вы это
расскажите кому-нибудь другому.
Своей бабушке, например…
Бабушка огорчится,
в чай положит горчицу,
чай будет вкусным
и грустным…

Они студентами были,
они друг друга любили,
И очень счастливы были
в своем коммунальном раю.
Вместе ходили в булочную,
вместе посуду мыли,
И все знакомые радовались
на крепкую их семью.

Но вот однажды, вернувшись
домой в половине шестого
С набором конфет шоколадных,
красивым и дорогим,
Подругу свою застал он
играющей в подкидного,
Представьте себе,
в подкидного играющую с другим.

– Любимый! – она сказала,
и влажно блеснули зубы,
– Я еще поиграю,
а ты пойди постирай. –
Он побледнел, как наволочка,
сжал посиневшие губы
И, глядя куда-то в сторону,
глухо сказал: «Играй!»

И больше ни слова. Ни слова!
Ни всхлипа, ни стона, ни вздоха,
И тут ее как ударило:
да ведь случилась беда!
Все было просто прекрасно,
и сразу стало так плохо…
Обул он белые тапочки
и ушел навсегда.

Мещане, конечно, скажут:
подумаешь, дело какое!
Да разве за это можно
жену молодую бросать?!
…Сейчас он лежит в больнице,
лечится от запоя,
А чем она занимается,
мне неудобно писать…

Петляет кривая
Лесная дорожка,
Кукует кукушка,
Морочит морошка.
Хмельной соловей
Распевает частушку,
Детишки в лесу
Распивают чекушку.
Влюбленная пара
Ушла в уголочек,
Примятая травка,
Примят клеверочек…
В деревне колхозница
Бьет пустолайку,
Колхозник выводит
Во двор балалайку.
А там, где резвятся
Букашки и мошки,
Поэт вдохновенно
Поет без гармошки.

Беру трагическую тему
и окунаю в тему темя,
дальше начинается невероятное.
Вера? Яд? Ной? Я?
Верую!
Профанирую, блефуя!!!
Фуй…
Чихая нейлоновыми стрекозами,
собаки планируют касторкой на вельвет,
таракашки-букашки кашляют глюкозой.
Бред? Бред.
Пас налево. Семь треф. Шах!
Мыши перламутровые в ушах.
– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД –
Троллейбус заболел кессонной.
Изоп уполз. Слон – «элефант».
И деградируют кальсоны,
обернутые в целлофан.
– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД -
Хаос. Хвост. Хруст. Пруст. Вуз. Туз.
Загораем. От мертвого осла уши. Кушай!
(Чревоугодник в чреве червя.)
Шпрот в рот. А идиот – наоборот.
– БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД –
Джаз-гол! Гол зад! Гол бюст!
Холст. Герлс. Хлюст.
Я опууупеваю…
Я опууух…
Вкусно порубать Ге!
Фетиш в шубе:
голкипер фаршированный фотографируется в Шуе,
хрен хронометрирует на хребте Харона
харакири. Хррр!!
«Ay, – кричу, – задрыга, хватит, финиш!»
Фигу!

Сам уйду, покуда не умыли,
но, клянусь, что бредил я не зря,
ведь еще никто в подлунном мире
не пускал
такого пузыря!

Я лемех ценю
У музейного плуга.
Я промах ценю
У хорошего друга.

Я, честное слово,
Люблю свою хату,
Люблю я быка
И корову брюхату.

Матрены, Глафиры,
Варвары, Настасьи
Росли без кефира,
Но верили в счастье.

Теперь
Пелагеи,
Анфисы,
Арины
Все больше Изольды,
Инессы,
Марины!
И смотрят на все это,
Слез не тая,
Добрыня с Алешей
И Муромец. Я.

Да здравствуют предки,
Обутые в лапти!
Да здравствуют дедки,
Да здравствуют бабки!

Да здравствуют внуки,
Да здравствуют внучки,
Да здравствуют внучки,
Одетые в брючки!