Максин Барри - Лето любви

Лоркан наклонился ближе к картине, чтобы рассмотреть детали, и у Фредерики опять перехватило дыхание. Почему-то мнение этого незнакомца сейчас значило для нее больше, чем мнение кого-либо другого.

– А вы умеете рисовать, – пробурчал Лоркан себе под нос.

Фредерика вспыхнула от удовольствия, и ей захотелось показать ему другие свои картины – грязный двухэтажный автобус с выходящими из него пассажирами и серую зловещую местную школу с рядом аккуратных дорожных знаков перед ней. Лоркан видел, что эта девушка уловила суть поп-арта и вместе с тем обладала уникальной способностью изображать реальность в классическом стиле. Такое смешение направлений не должно было сработать, но оно сработало. Глядя на эти необыкновенные работы, Лоркан ощущал себя живущим в современной Англии. Но по манере письма эта молодая художница напоминала ему талантливых живописцев девятнадцатого века.

– Да, – одобрительно повторил он, – определенно вы умеете рисовать.

Взволлованная, Фредерика открыла картину, которая была написана в очень современной манере, – массивный красный комбайн, убирающий на поле пшеницу. Белые пятна чаек пронизывали небо, а зеленые изгороди увядали на сухой августовской жаре. Когда она писала эту картину прошлым летом, вся местность изнывала от злой засухи. Даже сейчас, глядя на картину, Фредерика чувствовала вкус пыли. И хотя Лоркан не был на этом поле, он тоже почувствовал вкус пыли.

– Это продается? – спросил он. Фредерика покачала головой:

– Пока нет, эта картина пойдет на мою дипломную выставку. Мой преподаватель хочет, чтобы я ее выставила.

– Это меня не удивляет, – сказал Лоркан, опуская руку во внутренний карман пиджака. Он достал оттуда маленькую, скромную белую карточку и смотрел, как девушка робко протянула к ней руку. Фредерика взяла карточку. При этом их пальцы соприкоснулись, и у нее закружилась голова. Лицо девушки побледнело, от чего россыпь веснушек на переносице проступила ярче.

Лоркан смотрел на них не отрываясь. «Веснушки, Боже мой! Да она еще школьница! « А потом его взгляд упал на ее грудь, и он заметил явно женскую округлость.

Фредерика взяла визитную карточку. Галерея Грина! Одна из лучших галерей в Лондоне! В нижнем правом углу визитной карточки был указан номер телефона. На визитке только имя, большими черными буквами: «Лоркан Грин».

Фредерика заморгала и посмотрела на Грина снизу вверх.

– Так вы Лоркан Грин? – задохнулась она от изумления.

Лоркан улыбнулся:

– Разве вы не видели сообщения о моем прибытии на доске объявлений?

Фредерика покачала головой. Потом она вспомнила шум голосов, который слышала раньше из офиса, и поняла, что это, наверное, приветствовали Лоркана Грина.

– Я здесь до конца семестра и летних каникул, – объяснил Грин. – Как почетный научный сотрудник.

– О, – неловко произнесла она.

А что еще могла она сказать? Одного взгляда на него было достаточно, чтобы Фредерика потеряла дар речи.

Этот человек покупал и продавал Ван Гога. Он вскакивал в самолет и летел в Нью-Йорк, Париж, Рим так же привычно, как она садилась в седьмой автобус, чтобы доехать до колледжа Беды Достопочтенного. Он встречался со знаменитыми актрисами. О нем регулярно писали в газетах, когда он давал показания в суде. Фредерика побледнела еще больше. Этот человек был известным разоблачителем мошенников!

– Вы один из тех, кто расследует крупные мошенничества в искусстве, – сказала она с паническими нотками в голосе.

Лоркан посмотрел на нее, чувствуя сожаление. Он не мог ошибиться в признаках: прерывистое дыхание, побледневшие щеки, трогательные карие глаза. Лоркан был опытным мужчиной. Он понимал, когда его хотят. Но он приехал в Оксфорд не для того, чтобы заводить романы. И уж точно не с такой юной особой. Черт побери, эта девушка так все осложняла!

Грин улыбнулся и мысленно напомнил себе, зачем он здесь.

– Правильно, – сказал он доверительным голосом. – Я ловлю жуликов.

Фредерика с удивлением поняла, что реагирует на этот голос, на это лицо, на это мужское превосходство чисто по-женски.

«Ах вот оно что! Значит, это он был грозой для нечестных художников?» Фредерика с трудом подавила дикое желание расхохотаться.

Когда эти глаза смотрели на нее и она чувствовала, что ее тело дрожит от странной и могучей силы, которую он, казалось, излучал, Фредерика решила, что обязательно будет копировать картину. И более того, она сделает это прямо под носом у этого высокомерного красавца.

Эннис вошла в квартиру, которую Реймонд Верни снял для репетиций, и увидела, что почти все участники представления уже прибыли, расположились на полу посредине комнаты и оживленно болтают, как старые друзья.

Эннис сразу почувствовала, что насмешливые сапфирово-синие глаза Рива Моргана внимательно рассматривают ее с головы до ног.

– А, Эннис, – приветствовал ее Рей.

Он решил собрать актеров на первую репетицию, а заодно ознакомить их с порядком проведения конференции. Эннис, бросив на Рива настороженный взгляд, тоже уселась на пол. Рей облегченно вздохнул и успокоился. Он считал, что коллектив должен быть дружным, никакие ссоры между актерами, участвующими в одном спектакле, недопустимы.

– Ну, хорошо, – начал режиссер, раздавая актерам экземпляры программы конференции. – Вы видите, что колледж Беды Достопочтенного состоит из нескольких зданий, как и все колледжи Оксфорда, и на карте… – все перевернули страницу, чтобы посмотреть на чертеж, – … расположение основных помещений четко обозначено. Большая часть действия происходит в обеденном зале. Мне сказали, что обеденный зал в колледже Беды Достопочтенного – это нечто. Но у нас также будут сцены и в часовне, и в центре отдыха и развлечений для студентов – это клуб. Такие клубы есть во всех колледжах Оксфордского университета, членство в них платное, обязательное для всех студентов колледжа.

Раздался одобрительный гул голосов. Всем актерам понравилось, что действие будет происходить в подлинных интерьерах. Это очень помогает играть.

– Ну а теперь перейдем непосредственно к самой мистерии с убийством, – продолжил Рей. – Эннис – наша убийца.

Эннис широко улыбнулась в ответ на раздавшийся свист и улюлюканье.

– Она прибыла на конференцию, чтобы украсть очень ценную картину из колледжа, – сказал Рей и подумал, как повели бы себя актеры, если бы узнали всю правду. Но от него они никогда не узнают, что должно произойти на самом деле.

– Ректор колледжа лорд Сент-Джон Джеймс разрешил снять на время одну из картин, висящую в обеденном зале.

– Отлично, – выкрикнул Джон Лор. – Это действительно поможет создать нужную атмосферу.