Ольга Мариуц - Любовь по объявлению

Когда он вывалил из сумки гору писем, она даже с удовольствием хмыкнула, уселась в глубокое кресло с ногами и тотчас же углубилась в изучение текстов. Александр, сидя в кресле напротив, с удивлением наблюдал, как она пробегает глазами письмо за письмом и уверенно раскладывает конверты на отдельные аккуратные стопочки. Ему было совершенно непонятно, по каким критериям совершается отбор.

Самая большая стопка была отбракована. Ксения взяла в руки маленькую — всего несколько писем — и подала Александру.

— Вот, — сказала она уверенно. — С этими стоит поработать.

Александр принял отобранные Ксенией конверты — их было всего три — и тут же стал перечитывать. Но как ни старался, ничего особенного в них он не увидел, почти такая же «пурга», как и во всех остальных посланиях.

Ксения потянулась в кресле, поднялась и пошла варить кофе. Александру очень хотелось чего-то выпить, но надежда, что Ксения что-нибудь предложит, была крайне слабой.

— Тебе покрепче? — крикнула из кухни Ксения.

— Самый крепкий! — бодро уточнил Александр. — Слабый кофе — не питие для мужчины.

Он попытался дать ей понять, что выпил бы не только кофе, но Ксения, конечно, проигнорировала его «тонкий» намек. Через пару минут она вынесла на круглом металлическом подносике две чашки и какое-то мелкое сухое печенье в вазочке. Александр незаметно вздохнул.

— Ты немного зациклился, — сказала Ксения, усевшись на свое прежнее место. Ее колени, обтянутые тонкой сиреневой тканью легких домашних брюк, чуть не касались его ног. Впрочем, они были давние, слишком давние знакомые, чтобы придавать этому какое-то значение. — Ты читаешь эти письма как профессиональный журналист и пытаешься выловить в каждой фразе глубокий смысл. А это — обыкновенные женщины, далекие от писанины. И слава Богу! Сам же говорил: два творческих человека в одной семье — это гремучая смесь.

— Думаю, до семьи дело не дойдет, — сказал Александр, осторожно принимая кофейную чашку. Чашка была маленькая, пугающая своей беззащитной изящностью, и смотрелась в его неуклюжей руке по меньшей мере странно.

— Но ты же не дашь голову на отсечение, что это возможно? А, нет? Посмотри на меня, я вообще не собиралась подавать это объявление. Но я не хочу врать, что если мне попадется что-нибудь стоящее, то я стану отказываться от замужества.

— Ну, вообще-то я тоже не собирался… — промямлил Александр, почему-то расстроенный прямолинейным признанием Ксении.

Она не оставила ему возможности увильнуть: нужно было в ответ на ее искренность говорить только правду, еще раз правду и одну только правду. А правда была цельна и проста, как огурец: если бы судьба подбросила ему шанс и он действительно встретил бы женщину, которая подошла ему, если бы он влюбился и она смогла полюбить его, то он не то что пошел — он побежал бы за этой женщиной на край света, даже не спросив, далеко ли до него добираться. Чуть больше чем неделю назад он сам сказал Ксении, что шансов на встречу со стоящим партнером почти нет, но за это время многое передумал и решил, что «почти» и «чуть-чуть» очень часто играют в жизни решающую роль.

— Ну вот! — обрадовалась его замешательству Ксения. — Значит, все нормально. Первый этап пройден, женщины готовы, ждут.

Она уверенно ткнула тонким пальцем в маленькую стопку отобранных писем.

— Почему эти? — спросил он, опять удивляясь выбору Ксении.

— Что-то в них есть, — уверила она. — Не знаю, что именно, но есть. Чувствую.

— А я не чувствую, — озадаченно признался Александр. — И вообще, ты так хорошо знаешь, что мне нужно?

— А что тебе нужно?

Наконец-то она додумалась спросить об этом самого Александра. Но все-таки это оказался напрасный труд, потому что он не нашелся что ответить и неуверенно переадресовал вопрос обратно:

— А что мне нужно? — и посмотрел на нее растерянно.

— Вот! — сказала Ксения многозначительно. — Ты понял? Если бы ты точно знал, что тебе нужно, то и проблем таких не возникло бы.

— Ну, ты совсем! — не выдержал Александр. — В конце концов, я не мальчик и как-то представляю…

— Ну-ка, — заинтересовалась Ксения, — поделись своими соображениями. Что нужно мужчине, например, такому, как ты? Только все начистоту, хорошо? Я послушаю, для меня это тоже будет полезно.

Ксения поудобнее устроилась в кресле, потом вдруг сорвалась, побежала на кухню, торопясь, сварила еще кофе.

— Будем курить здесь, — разрешила ему и себе такое удобство. — Разговор важен для обоих, к тому же он чрезвычайно интересен. Не будем отвлекаться и доставим себе дополнительное удовольствие.

Они закурили и некоторое время сидели молча. Александр собирался с мыслями, Ксения давала ему время подумать.

В общих чертах он, конечно, представлял, какая женщина ему бы подошла. Но, собрав воедино все свои мысли по этому поводу, все эти требования красоты, ума, доброты, верности, порядочности, преданности, понятливости и т. д., он вдруг понял, что его требования в общем-то очень мало отличаются от претензий женщин, ищущих сказочного принца. Отличие было разве что в том, что он хотел видеть спутницей своей жизни принцессу из сказки. Высказывать подобные желания вслух было по крайней мере несерьезно. Он прошелся по пунктам, пытаясь определить, что он мог бы «переморгать» в близком человеке, с чем смог бы смириться, но ни один из пунктов не желал выпадать из списка. Ксения смотрела на него внимательно, вероятно, пытаясь угадать ход его мыслей. Александру пришло в голову не оглашать ей весь список, дабы избежать колких насмешек и так любимых ею нравоучений, но он сразу же отбросил эту мысль. Кого-кого, а Ксению ему не обмануть. Лучше уж промолчать.

— Ясно, — сказала Ксения, когда пауза затянулась уж слишком надолго. — Хочу того, не знаю чего…

— А ты знаешь? — вдруг окрысился Александр. Ему в очередной раз стало неприятно, что Ксения видит его насквозь.

— Я — знаю. Я знаю, чего хочу я, чего хочешь ты и чего хочет каждый нормальный человек.

— И чего же, о Всезнающая? Может быть, откроешь человечеству незрячие очи? — уже ехидно вопросил Александр. Конечно, это была защита, которой он пытался скрыть свою уязвимость и те самые комплексы, о которых вроде бы шутя написал в объявлении. Но, вероятно, Ксения уже научилась различать его настроения, потому что нимало не оскорбилась тоном, которым он произнес свою тираду. — Только имей в виду, — предупредил он, — все люди — разные и разного же хотят.

— Я знаю, — спокойно сказала Ксения. — Все люди разные. Но в этом хотят только одного. Первое — чтобы их по-настоящему любили. А второе — любить самому. По-настоящему, Ксения начала действовать ему на нервы. Что она знает о любви? Когда дело касалось каких-то профессиональных проблем, он еще терпел ее нравоучения. Честно говоря, во многих случаях доводы Ксении оказывались не так глупы, как он сам пытался их иногда представить. Это была чистая защита, попытка сохранить собственное достоинство в случае, если что-то недодумал или упустил. Кажется, Ксения это понимала и даже особо не обижалась.