Джудит Гулд - Чертовски богат

Как странно. Еще вчера вечером она, Дина Голдсмит, голландка по рождению, красавица жена мультимиллионера Роберта А. Голдсмита, владельца «Голдмарт инкорпорейтед» – второй по величине в Америке сети магазинов по продаже товаров по сниженным ценам (что ее внутренне всегда коробило) – легла в постель, как обычно. А сейчас, по прошествии всего восьми часов, она проснулась другой Диной Голдсмит – торжествующей женой нового владельца, или по крайней мере главного пайщика и председателя совета директоров «Бергли инкорпорейтед», старейшей в мире, самой крупной и, несомненно, наиболее уважаемой компании по продаже лучших произведений живописи, мебели, драгоценностей, марок, фарфора, ковров – да чего угодно!

«Бергли»! Само название кружит голову, оно – словно знак качества на любом товаре, что проходит через его величественные двери.

«Бергли»! В восьмидесятые здесь были побиты все рекорды публичных торгов, с молотка шло все – от Пикассо и Ван Гога до головокружительно дорогого мейсенского фарфора или старинных фотографий.

«Бергли»! «Бергли» с его трехсотлетней давности штаб-квартирой на Бонд-стрит в Лондоне и дворцом в целый квартал здесь, в Нью-Йорке, на Мэдисон-авеню, не говоря уж о двадцати трех филиалах, разбросанных по всему миру.

«Бергли»! Считающийся ровней «Кристи» и «Сотби». «Бергли», где список совета директоров и консультантов выглядит как справочник «Кто есть кто» в мире нуворишей и знати, кривившей до сих пор, как правило, свои патрицианские носы при виде ее, Дины Голдсмит, жены какого-то торговца всякой дешевкой.

Ну погодите же...

Ее губы изогнулись в зловещей улыбке, кривой, как ятаган. Это уж точно, ситуация за ночь сильно изменилась!

Что ж, пора приступать к исполнению новой роли.

– Дарлин! – пронзительно крикнула Дина.

Служанка, дежурившая прямо под дверью спальни, мгновенно появилась на пороге. Дине хватило одного взгляда на трясущуюся от страха бедняжку, чтобы понять: новость достигла и ушей слуг.

– Приготовь ванну, – коротко распорядилась она. – И смотри, вода должна быть нагрета точно до двадцати шести градусов. По Цельсию!

– Слушаю, мэм. – Опустив голову, Дарлин поспешила в громадную, всю в мраморе, ванную.

– Постой! Сначала налей в таз воды, развяжи перчатки и смой мне с рук этот проклятый крем!

– Слушаю, мэм. – Не прошло и минуты, как Дарлин вернулась с тазом кипятка и пачкой бумажных салфеток.

Дина вытянула руки вперед, как хирург перед операцией. С трудом дождавшись, пока Дарлин с помощью мыла, воды и салфеток справится наконец с толстым слоем крема, она нетерпеливо сказала:

– А теперь – ванну!

– Да, мэм.

Путаясь в бумажных салфетках, обрызганная с ног до головы водой, Дарлин вылетела из спальни.

Дина включила в штепсель вилку телефона, специально предназначенного для переговоров внутри дома, и нажала на одну из двадцати четырех кнопок.

Дворецкий отозвался мгновенно:

– Да, мадам? – Его голос звучал жестко и внушительно.

– Скажите на кухне, что я буду завтракать ровно через час, – распорядилась Дина. – Пусть сварят свежий кофе. Погорячее. Без кофеина. Полчашки простого обезжиренного йогурта. И один тост. Масла не надо.

– Немедленно передам ваши ука...

– Мой муж еще дома? – перебила его Дина.

– Весьма сожалею, но...

Дина повесила трубку и тут же нажала на новую кнопку.

Один звонок... второй... третий...

– Да? – раздался скрипучий голос личной секретарши Дины.

– Габи, пусть шофер подаст машину к подъезду ровно через полтора часа. И позвоните в «Бергли». Я хочу, чтобы у входа меня встречали трое из руководства компании. Они будут моими гидами.

– Насколько я понимаю, я тоже должна вас сопровождать, – кисло прокомментировала это распоряжение секретарша.

– Правильно понимаете.

– Хорошо, сажусь на телефон. – Особого энтузиазма в голосе Габриэлы Мортон не прозвучало. – Да, не забудьте, в два часа вы должны быть в парикмахерской.

– С этим покончено, – высокомерно бросила Дина. – Позвоните Кеннету и скажите, что, если он по-прежнему хочет заниматься моими волосами, отныне ему придется самому приходить ко мне.

Повесив трубку, Дина откинула простыни и соскочила с кровати. Сладко потягиваясь, она позволила себе несколько мгновений просто понаслаждаться своим новым положением. Затем, что-то весело напевая, накинула халат из нежно-розового шелка, обшитый страусовым пухом, сунула ноги в пушистые шлепанцы того же цвета и проследовала в ванную.

На сей раз Дина не остановилась полюбоваться портретом кисти Ван Гога, висевшим над мраморной каминной полкой, «Скачками» Дега – эту картину поместили над позолоченными консолями, – и тремя миниатюрами Ренуара, которые составляли предмет ее особой гордости. В это утро Дина Голдсмит не нуждалась ни в каких видимых подтверждениях своего нового общественного положения – а именно для этого раньше ей и служили бесценные произведения живописи и антиквариат. Сегодня она точно знала, что представляет собой и какое положение в Нью-Йорке занимает.

В общем, следует признать, что маленькая Дина Ван Влит из городка Гауда, этой сыроваренной столицы Голландии, неплохо преуспела в жизни. К своим двадцати девяти годам она прошла долгий и трудный путь.

Даже более трудный, чем кому-либо могло прийти в голову...

Самые ранние воспоминания Дины Голдсмит были связаны с сыром, именно поэтому сейчас он вызывал у нее такую ненависть, и горе тому, кто осмелился бы положить в ее холодильник даже крохотный кусочек.

Подобно прустовской корзиночке с пирожными «мадлен», одного запаха, даже одной мысли о сыре было достаточно, чтобы пробудить у нее воспоминания об утраченном времени. Что и неудивительно, если иметь в виду, что отец Дины работал на одной из самых известных сыроварен в Голландии.

Беда в том, что только это она об отце и помнила. Запах сыра клубился вокруг него подобно миазмам. Он пропитывал его одежду, волосы, кожу. И сколько бы отец ни отмывался, вонь все равно не испарялась. Даже сейчас, по прошествии многих лет, она все еще стояла в ноздрях Дины.

Но случилось так, что жизнь, которая, как известно, любит выкидывать разные фокусы, воспользовалась именно сыром, чтобы выдать Дине билет на поезд, уходящий из Гауды.

У Дины Ван Влит была классическая нордическая внешность. Рост – пять футов девять дюймов, золотистые волосы, резко очерченные скулы, широко расставленные аквамариновые глаза. А вдобавок к внешности и сногсшибательной фигуре она обладала ногами, на которые заглядывались все мужчины. Всего этого вполне хватило, чтобы выиграть звание «Мисс Гауда».

Оттуда последовал бросок в Амстердам, где Дину увенчали короной «Мисс Нидерланды», и в качестве обладательницы таковой она проследовала в Каракас на конкурс за звание «Мисс мира».