Мэг Кэбот - Школа Авалон

— Знаю. — И покраснел еще больше.

Как интересно. Не припомню, чтобы когда-нибудь заставляла покраснеть хоть одного парня. Интересно, что он такого обо мне услышал, что так реагирует?

— Я… я видел тебя тогда, — заикаясь, промямлил он. — В парке.

— Точно. — Я притворилась, что только сейчас вспомнила тот случай.

— Уилл вчера ужинал у тебя, — сказал Лэнс. Спокойно. Слишком спокойно, как мне показалось. Как будто выуживая информацию.

— Да, — ответила я. Интересно, спросит ли он, как Дженифер, рассказывал Уилл что-нибудь о нем или нет?

Он не спросил.

— Значит, — сказал Лэнс, — нам попался «Беовульф»?

— Да. Ненавижу «Беовульфа»!

Лэнс удивился.

— Ты его уже читала?

Ох, какой занудой я ему показалась. Не стоило говорить о своих познаниях. Это правило известно всем от мала до велика, всем, кто хочет хоть сколько-нибудь понравиться. Но самое ужасное, что я прочитала почти все произведения из школьной программы. По собственной инициативе. Эти книги, сколько я себя помню, всегда стояли у родителей на полках, а моя жизнь никогда не была особенно богатой событиями…

Я не хотела в этом признаваться и стала оправдываться:

— Мои родители преподают. Историю Средних веков. В том числе и «Беовульфа».

И тут я заметила, что наш разговор внимательно слушает подросток в очках, с бритым затылком. Он увидел, что я смотрю в его сторону, и сказал:

— Простите… я слышал, что вам достался «Беовульф»?

— Да, — ответила я и взглянула на Лэнса. Тот, прищурившись, смотрел на парня. Я узнала этот взгляд. Им популярные личности одаривают непопулярных. Кажется, Лэнс был возмущен, что Бритый Затылок осмелился с ним заговорить.

— И что?

Бритый Затылок нервно посмотрел в сторону.

— Мне нравится «Беовульф», — сказал он. Эта фраза была произнесена более тонким голосом, чем предыдущая.

— И мне, — поддакнул его сосед. — Это времена правления Гренделя.

Грендель в Средние века мог управлять в лучшем случае парочкой карапузов, у которых из-за отсутствия в те времена ингаляторов не было никаких шансов пережить пятилетний возраст.

— А у вас что? — спросила я Бритый Затылок.

— Теннисон. — Бритый Затылок даже не попытался скрыть свое разочарование.

Меня передернуло.

— Только не «Леди Шалотт», — проговорила я с ужасом.

— Именно, — сказал Бритый Затылок и, видя мою гримасу, добавил: — Она чуть короче «Беовульфа».

— Что ж, — я прекрасно понимала, к чему он клонит, — ничего не поделаешь.

— Минуточку, — встрял Лэнс. — А что не в порядке с этой Шалотт? Если поэма короче…

— Моя мама пишет о ней книгу, — перебила я. О том, что меня назвали в честь главной героини, я умолчала.

— Что же ты раньше молчала? — обрадовался Лэнс. — Попроси маму, пусть она поможет!

Я посмотрела на него. Неужели это происходит со мной? Да, со мной. Вот, значит, какой будет моя жизнь в школе Авалон. Странной и в то же время интересной.

— В отличие от тебя, — сказала я, безуспешно пытаясь избежать того, что неминуемо грозило, и понимая, что вывернуться мне не удастся, — я делаю домашние задания самостоятельно, без помощи родителей.

— Но эта поэма короче, — сказал Лэнс, вырывая листок из рук Бритого Затылка. — Мы возьмем ее.

Мне стало абсолютно очевидно, что не будет никаких дискуссий, тем более споров по поводу поэмы. Лэнс сказал. А раз он сказал, значит, так оно и будет.

Я сдалась. И это меня очень разозлило. Меня тошнило от «Леди Шалотт». От нее самой и от белоснежного платья, которое развевает ветер.

— Прекрасно, — сказала я и взяла листок с заданием. — Я напишу доклад, но читать его перед классом будешь ты.

Лицо Лэнса мгновенно полиняло.

— Но…

— Ты прочитаешь. — Я воспользовалась интонацией, которой он только что воздействовал на меня. — Или мы оба провалим задание.

Он был потрясен.

— Я не могу получить двойку — тренер не разрешит мне играть.

— Тогда прочитай доклад, — сказала я.

Съехав со стула чуть ниже, Лэнс ответил:

— Посмотрим. — Что было воспринято мной, а также ботаниками, которые не скрывали радости и обменялись крепким рукопожатием, как согласие.

После звонка я дождалась, пока Лэнс выйдет из класса, и только потом вышла сама. Мне не хотелось, чтобы у него появилась возможность отменить нашу договоренность. Я шмыгнула в дверь, спрятавшись за спины ботаников.

Следующую сцену я смогла наблюдать прямо из первого ряда партера.

За дверью стояли несколько друзей Лэнса, видимо, парни из футбольной команды. Один из них, то ли в расстроенных чувствах, то ли просто в плохом настроении, выхватил из рук ботаника тетрадь.

— Рик, — недовольно протянул Бритый Затылок, — отдай.

— Рик, — фальцетом передразнил его дружок Лэнса, — отдай.

— Отдай, — повторил Бритый Затылок и потянулся за тетрадью.

Но Рик высоко поднял руку, и низенький ботаник не мог до нее дотянуться.

— Отдай, — пропищал фальцетом другой футболист. — Это кто там плачет?

Обиженный парнишка был готов расплакаться. Но вдруг чья-то рука, рука человека гораздо более высокого роста, чем собравшиеся здесь шутники, выхватила тетрадь из пальцев Рика.

— Держи, Тед, — сказал Уилл Бритому Затылку. Тед дрожащими руками взял тетрадь и посмотрел на Уилла взглядом, полным обожания.

— Спасибо.

— Без проблем. Извинись, — приказал Уилл Рику.

— Да, ладно, Уилл, — проговорил Лэнс. — Рик просто пошутил. Он…

Но голос Уилла был ледяным.

— Мы еще поговорим об этом, — ответил он. — Извинись перед Тедом, Рик.

Я не сильно удивилась, когда Рик повернулся к Бритому Затылку и сказал совершенно искренне:

— Извини, Тед.

Сталь в голосе Уилла ясно давала понять, что никто — даже восьмидесятикилограммовый полузащитник — не смеет ему возражать или не выполнять его приказы.

Кто знает, может, оттого, что Уилл и сам был полузащитником. А может, и по другой причине.

— Все в порядке, — ответил Тед, а потом он и его друг попятились и мгновенно скрылись в толпе, наводнившей коридор.

Я последовала за ними. Уилл не заметил меня, и я была этому рада. Наверное, я бы не знала, что ответить, если бы он сказал мне: «Привет!»

Сцена безропотного подчинения потрясла меня до глубины души.

А если помните, в того, кто вас потрясает, обычно без памяти влюбляются.

Это очень плохо. На самом деле плохо. Мне совсем ни к чему влюбляться, тем более в парня, который неожиданно явился в мой дом на ужин, в лидера, который уже принадлежит одной из самых красивых девочек школы. Это может плохо для меня кончиться. Даже неисправимая оптимистка Нэнси не найдет ничего хорошего в том, что я влюблюсь в Уильяма Вагнера.

Остаток дня я провела, пытаясь не думать об Уилле.

Поводов для размышлений было много. Например, доклад по литературе. Кроме всего прочего, во время обеда я узнала от Лиз, что несколько новеньких девочек бегают на двести метров (а это именно моя дистанция) за то же время, что и я. Если мне не удастся превысить их результат, меня не примут в школьную команду Авалона.