Наталья Светлова - Научиться дышать

Они ехали по смолкшему шоссе, по которому проносились редкие машины. Как мог заметить Волков, автомобили были не такими, как большинство в городе. На этом шоссе даже не пахло бедностью и провинцией. Ему стало неуютно, ведь именно оттуда, из бедности, он и происходил.

Место назначения оказалось роскошным особняком в современном стиле с пристроенным гаражом. Чего-то подобного Иван и ожидал. Осталось только не сделать лишнего движения в этом дворце, чтобы ему снова не указали на дверь. Водитель заглушил мотор у подъездной дорожки, и Волков вышел в сопровождении того самого доверенного лица, которое теперь раскрыло над ним зонт.

«Какие почести, надо же», — не переставал изумляться он.

При подходе к дому взгляд Ивана привлекла какая-то суета в саду. Человек в коляске застрял в размокшей земле. На нем был дождевик, на голове капюшон, поэтому Волков решил, что это, возможно, мужчина.

— Подождите минутку, — бросил своим спутникам и побежал в сад, забрызгивая штанины сзади грязью.

— Ну, давай же! — кричала девушка и хлопала ладонью по стали коляски. — Выезжай!

Ее голос отдался в голове Волкова знакомой частотой и высотой. Где-то он уже его слышал… А еще в нем было столько ярости, просто не вяжущейся с миниатюрной фигуркой в коляске.

— Стойте, — мягко сказал Иван и наклонился к колесам коляски, вытаскивая по одному из мокрого грунта. — Все, теперь можно трогаться с места.

Он взялся за ручки коляски и выкатил ее из сада. Вот нелепость — застрять в мокрой земле в этом дивном саду! Волков закатил девушку в дом и остановился у порога, чтобы не занести в этот внушающий благоговейный страх дом грязи.

— Вы как? — спросил он, помогая ей снять дождевик. — А мы с вами уже виделись…

На него смотрели уже знакомые глаза цвета плавящегося шоколада, а из-под капюшона выскочила грива объемных шелковистых волос. И эта малышка чуть не сломала со злости коляску…

— Я просто хотела выйти из дома, а никто… все были заняты…

Она огорченно опустила взгляд, чтобы не видеть его насмешки над ней. Глупая калека, до которой никому нет дела, застряла в садовой грязи! Отличный заголовок для желтых газетенок и антипиар для ее семьи.

— А меня один раз корова гнала через все поле. Думал, забодает насмерть, дьяволица! — рассмеялся Иван. — И гуси как-то хотели покусать, а сколько раз собаки вешались на меня, точно на батон колбасы! Меня Ваня зовут, кстати, — протянул ей руку для пожатия.

— Ирина, — тихо сказала девушка и вложила свою ладошку в его большую шершавую ладонь.

«Много работает, раз имеет такие крепкие руки», — решила она.

«Какие нежные ручки с красивым маникюром, не то что мои наждачные ладони», — восхищенно подумал Волков.

— Господин Волков, Анатолий Викторович сейчас занят. Он примет вас минут через десять, — доложил человек без имени, которого Иван окрестил про себя «доверенный».

Волков кивнул, а Ирина пригласила его пока выпить чаю. Он проследовал за ней в кухню, но ступал осторожно, боясь касаться своими ногами их напольной керамической плитки.

— Вы и есть тот прораб, который опоздал на встречу? — поинтересовалась девушка, согреваясь за чашкой «Эрл Грей».

— Да, — смутился Иван. — Спасибо за чай.

— Спасибо за то, что не дали мне заболеть от переохлаждения под дождем и вытащили сегодня из грязи.

— Вы бы поменьше одна рассекали по опасным местам. А в дождь сад становится опасным местом для коляски, можно здорово забуксовать.

Легкая улыбка на губах Вересовой сменилась натянутым грустным оскалом. Если бы кто-то хотел с ней проводить время! Тогда бы, наверное, она не попадала в такие дурацкие ситуации.

— Вы бы стали возиться с инвалидом? — задала неожиданный вопрос она и уже хотела было вернуть слова обратно, но Волков успел ответить.

— Не с любым инвалидом, естественно, но если это мой родственник или просто близкий человек, то конечно. Все же я считаю, что человек человеку не волк, иначе как бы наше общество смогло так долго продержаться? Моя бабушка сейчас болеет, я не отхожу от нее, когда у меня выходные. А уходя на работу, присылаю к ней сиделку.

— Ваши родители могут гордиться вами, — вновь улыбнулась Ирина, не заметив скользнувшей по лицу Ивана тени.

— Надеюсь, что они гордятся.

Они допили чай с печеньем, и Волков отметил про себя, как скромна и хороша была эта девушка. Не было в ней этого серого налета буржуазности, ржавчины, которую оставляют в душах людей деньги. Так просто угощает незнакомого парня чаем и болтает с ним обо всем на свете.

— Вас без костюма и не признать, — произнесла Ирина, удобно устраиваясь в своей коляске. — Я тогда подумала, что вы бизнесмен.

— Ничего подобного. Я всего лишь Ваня, прораб. Пытался в тот раз быть кем-то другим, но только не собой самим.

В кухне появился «доверенный» и велел следовать за ним в кабинет Вересова. Он помахал своей новой знакомой и услышал тихо вслед:

— Ваня мне нравится больше.

***

Дом Вересовых Иван покинул со счастливой улыбкой на губах. Анатолий Викторович предложил ему желанную должность и немного поднял зарплату, чтобы загладить тот небольшой инцидент.

Волков шагал к машине, которая должна была доставить его обратно, и не мог нарадоваться своей удаче. Она стреляет редко, но метко.

Из окна на втором этаже на него смотрели карие глаза. Ирина махнула ему на прощание и улыбнулась. Иван подмигнул ей и скрылся в салоне автомобиля.

Новая работа. Большие деньги. Большой город. Наконец-то он построит свой дом, посадит дерево и остепенится. Теперь-то с такими деньгами отбоя от поклонниц не будет. Возможно, и повышение дадут, если хорошо себя зарекомендует…

3

Не изобрели еще таких денег, которые могли бы согревать человеку душу так, как согревают любовь и теплота человеческого сердца.

Владимир Эдуардович Казарян

Все знают эту противную разновидность погоды: смесь ушедшего, но все еще тянущего к жизни слабые теплые руки лета и только вступившей в свои права осени, уже не щадящей и яростно бьющей тебя по щекам резкими порывами ветра. На улице блестели дороги пятнами луж, точно мазутные очаги на поверхности зеркального озера, подогреваемые по-летнему лучистым солнцем.

Ирина вздохнула и зашторила окно, напуская в кабинет отца темноты. Теперь так будет целый месяц: то дождь, то солнце. Одним словом ― противная слякоть. Но какое дело ей? Ее ноги в любом случае не коснутся холодных луж, шелковистой травы, подошва сапога не наберет на себя листьев. И даже прибежать домой, кляня погоду на чем свет стоит, она не сможет… Мысли отмотали пленку времени назад и вызвали в памяти недавний инцидент с Иваном. Вот стыд какой!

— Дочка, о чем задумалась? — спросил отец, с головной болью растянувшийся на диване в кабинете. — Грустишь из-за болезни? Не печалься, милая, все образуется, это дело времени.