Инга Берристер - Верное средство

Угадав ее мысли, Салли с видом змея, предлагающего Еве вкусить запретный плод, сказала:

— Спорим, ты не посмеешь признаться ему в своем чувстве?

Анабел пришла в ужас: что бы подумал надменный и неприступный Жиль, сделай она такую глупость?!

— Тогда это сделаю я, — пригрозила Салли.

Разумеется, простодушная Анабел сдуру принялась умолять подружку не делать этого, и Салли неохотно согласилась.

Позднее Салли, гордо вскинув голову, заявила, что не нарушила данного слова: написать письмо — не значит говорить. Подруга искусно подделала почерк Анабел, подписалась ее именем и воспользовалась той самой линованной бумагой из подаренного тетей Кэролайн бювара.

При наличии стольких улик глупо надеяться убедить Жиля в моей невиновности, мрачно размышляла Анабел. Но жестокость и черствость, с которыми он отверг мое чувство, я не забуду никогда.

Шесть лет назад, когда Жиль вошел в ее спальню, Анабел вспыхнула как маков цвет. Белая рубашка и зауженные черные брюки делали его еще выше и красивее. Просвечивавшая сквозь тонкий шелк загорелая мускулистая грудь заставила девочку задрожать от не испытанного ранее чувства, от страха, смешанного с возбуждением, по спине побежали мурашки. Но прежде чем Жиль покинул ее комнату, вуаль невинности была сорвана с Анабел раз и навсегда.

Его присутствие лишило девочку дара речи, однако выражение глаз Анабел говорило само за себя.

— Очень приятно, — саркастически улыбнулся он, глядя на Анабел, которая сидела на кровати, скрестив ноги. — К сожалению, мадемуазель, я пришел не для того, чтобы удовлетворить ваши нимфоманские прихоти, но чтобы посоветовать не говорить ничего подобного другому мужчине, которому может не хватить порядочности, чтобы защитить вас от самой себя.

— Я…

— Молчи! — велел он. — Эти похотливые излияния достаточно красноречивы!

Не выпуская розовых листков из дрожавших от негодования пальцев, Жиль сунул письмо под нос Анабел, и зеленые глаза девочки расширились от ужаса. Некоторые слова были ей незнакомы, но и того, что поняла Анабел, было достаточно, чтобы вспыхнуть до корней волос.

— Ох, но ты же не думаешь… Я не писала этого! — взмолилась она, но лицо Жиля осталось чужим и холодным.

— Это ведь твой почерк, не так ли? Я видел твои тетради. Школьные тетради! Что бы сказали учившие тебя добрые монахини, если бы прочитали эту… мерзость?

— Я не писала его!

Из ложно понимаемого товарищества девочка не могла выдать истинную виновницу.

Анабел чувствовала себя так, словно упала в грязный, заросший пруд и теперь никогда не сможет очиститься от вонючей тины. Осуждающий взгляд Жиля заставил ее содрогнуться. Вглядевшись в его гневное лицо, она забыла о своей любви и ощущала теперь только страх.

— Я слышал от друзей про таких девчонок, как ты, — презрительно сказал Жиль. — Про девчонок, которые пользуются своим малолетством, чтобы скрыть отсутствие невинности! — Он бросил какое-то французское словечко, которого Анабел не поняла, но не сомневалась, что это страшное оскорбление. Затем, не дав девочке опомниться, Жиль схватил ее, прижал к себе так крепко, что она тут же ощутила огромную разницу в анатомии женщины и мужчины, и прильнул к губам. — Надеюсь, ты запомнишь этот урок, — ухмыльнулся он, отпустив Анабел, — хотя верится с трудом. Скажи спасибо, что я не расскажу о твоей распущенности тете Кэролайн!

Как ни странно, этот случай пошел Анабел на пользу, ибо начисто отбил у нее охоту к сексуальным экспериментам: она была по горло сыта оскорблением Жиля и искренне полагала, что другие мужчины не лучше.

Девушка очнулась, когда кто-то негромко постучал в дверь ее комнаты. Жиль? — Анабел, это я. Она с облегчением вздохнула, услышав бодрый голос босса. Когда Анабел открыла дверь, Майкл, взглянув на нее, вопросительно поднял бровь.

— Одно из двух: либо ты искусно притворялась, либо объявление о помолвке стало для тебя таким же потрясением, как и для меня!

— Вы прекрасно знаете, что я обручена с Эндрю.

Ей ужасно хотелось пожаловаться Майклу, но… дружба дружбой, а служба службой. Они приехали сюда по делу. В двадцать два года пора научиться самостоятельно справляться с трудностями. Впрочем, Анабел понятия не имела, как выкарабкаться из этой ситуации.

— У меня сложилось впечатление, что вы вступили в заговор, чтобы избавиться от этой Луизы, — признался Майкл, когда Анабел промолчала. — Очень тонкий замысел!

— Тоньше, чем вы думаете. Жиль хочет, чтобы мы поженились, — естественно, на какой-то срок. Тем временем он купит земли у отца Луизы, но сама Луиза не станет частью этой сделки.

— И на правах старой дружбы он решил, что ты поможешь ему, — предположил Майкл. — Что ж, может получиться. Похоже, Эндрю пробудет в Канаде как минимум год, а этого времени тебе с лихвой хватит, чтобы развестись и снова быть готовой пойти под венец.

Теперь Анабел жалела, что не сказала Майклу всей правды, но момент был упущен. Разве можно признаться в том, что тебя шантажируют с помощью письма, которого ты никогда не писала? Эндрю обязательно поверит написанному. Да и чем Майкл лучше остальных?

— А знаешь, это нам на руку! — оживился вдруг Майкл. — Если Жиль станет твоим мужем, он продаст нам свои вина, мы с тобой получим от руководства фирмы прибавку к жалованью. Бьюсь об заклад, так и будет, если нам удастся заполучить вино «Замок Шовиньи»!

Надежда Анабел получить дельный совет рассеялась как дым. Осуждать Майкла нельзя: он уверен, что предложение Жиля всего лишь дружеский договор, кисло напомнила себе девушка.

— Ну, графиня, — с улыбкой заключил Майкл, — спокойной вам ночи. Кстати, когда регистрация?

— Я еще не дала согласия!

— Гм… Едва ли граф смирится с отказом. На твоем месте я был бы очень осторожен.

Когда забрезжил рассвет, Анабел уже проснулась. Она умылась, оделась и заторопилась вниз. Замок казался пустынным. Со двора доносилось воркование голубей. Внезапно по мосту застучали конские копыта, и Анабел поняла, что побыть наедине с собой ей не удастся.

Она едва успела спрятаться в тени, как во двор въехал Жиль на вороном жеребце. Всад ник и лошадь представляли собой живописную картину. Анабел затаила дыхание: не хватало только, чтобы Жиль заметил, что она исподтишка наблюдает за двумя великолепными самцами!

В вестибюле ее остановила экономка. Анабел невольно задумалась, как эта полная женщина умудряется двигаться с такой быстротой и появляться словно по мановению волшебной палочки.

— Легкий завтрак будет накрыт в малом салоне, — небрежно сообщила она Анабел, скользнув взглядом по ее розовым льняным брюкам, такой же безрукавке и тонкой белой блузке.

Анабел хотелось отказаться от завтрака, но это означало бы признать свое поражение, поэтому она согласно кивнула.