Евгения Никулина - Не одно и то же

…Я любила Его… Я правда Его любила… Но любить человека и жить с ним – не одно и то же. Давно где-то прочитала эту фразу, и она мне очень понравилась. Только никогда не хотела применять её к описанию своей жизни. Точнее к описанию любви, которая в ней была. А ведь именно так у нас в итоге всё и получилось. Дело не в том, что Он оказался не Тем Единственным или не Таким, о Котором я мечтала. Он как раз и был Тем и Таким… Но обо всём по порядку…

***

В день нашего знакомства… Так начинаю, будто это был какой-то особенный, значимый, заранее определенный день в моей… нет, в нашей жизни. Знакомство наше было вполне обычным, я бы даже сказала – банальным. Если бы не обстоятельства нашей первой встречи, я вообще сомневаюсь, что из этого что-нибудь получилось бы. В то утро я выходила из дверей поликлиники, где проходила флюорографию. По натуре своей я не привыкла откладывать какие-то дела на потом или растягивать их надолго, подыскивать для каждого подходящий и удобный момент. Нет, я всегда делаю всё сразу и по пути. Поэтому до похода в медучреждение я успела закупиться продуктами, забрать у одногруппницы методички для написания дипломной работы и свои лекции, которые она мне обещала вернуть, но не возвращала все пять лет нашего обучения. В общем, не только груз больничного запаха и облучения аппарата флюорографии меня отягощал, но и увесистый пакет в правой руке, из которого торчала бутылка молока. Эта бутылка во время ходьбы постоянно била меня в ногу… В общем довольно раздраженная от того, что пришлось рано встать, от бутылки в пакете, которую я уже возненавидела, от увесистой стопки тетрадей в сумке, из-за которой моё левое плечо казалось вот-вот поравняется с коленом, я пыталась побыстрее покинуть поликлинику и закрыть за собой тяжёлую дверь. Меня всю сознательную жизнь не покидает ощущение, что все входные двери в государственных учреждениях по какому-то неведомому нам ГОСТу не имеют доводчиков, зато имеют запредельный вес. И на входе сидит специальный человек, который при виде посетительницы вроде меня – хрупкой невысокой девушки с увесистыми пакетами и сумками – волшебным образом прямо перед её носом увеличивает вес этой двери в разы. В общем, дверь громко грохнула позади меня, не забыв при этом задеть пакет с продуктами, и бутылка снова больно стукнула меня под коленкой. Я подняла голову, приготовившись громко и протяжно вздохнуть… Но не стала этого делать. На меня смотрел Он. Это сейчас я пишу с заглавной буквы, тогда он был просто – он. Красивый, молодой мужчина, открывающий дверь блестящей иномарки (в моделях я тогда вовсе не разбиралась, да и сейчас в этом направлении не очень продвинулась). Я пишу «мужчина», хотя в том возрасте для меня уместнее было бы назвать его «парень», мне ведь было всего двадцать лет. Но поскольку ему было уже двадцать семь, конечно Он был для меня «мужчиной». Светловолосый, с серыми глазами, очень приятными чертами лица. Мне казалось, что каждая его клеточка улыбается. Тогда я подумала, почему Он на меня смотрит? Кажется, Он кому-то помогал выйти из машины, и вдруг замер и смотрит на меня. Почему улыбается, было понятно: я представляла собой зрелище комичное; девица, которая по скудоумию своему перепутала поликлинику с очередным продуктовым магазином, да еще, наверное, забыла купить второй пакет или просто пожалела на него денег, поэтому часть продуктов запихала в сумку. Через пару секунд до меня дошло, что Он, видимо, отвлекся от своего занятия на грохот двери. Да, я шумно ворвалась в Его жизнь!!!

***

Я стала спускаться по ступенькам, а Он в это время все же помог выбраться с заднего сиденья автомобиля пожилой женщине, ухоженной, хорошо одетой, с маленькой аккуратной сумочкой, перекинутой через руку. Сумочка была очень стильной, дамской. «Не то, что у меня, – подумала я. – Таскаю с собой этот гибрид походной палатки и вещмешка, хотя это особенность пенсионерок – носить с собой «всё самое необходимое для похода к врачу», даже выписки и медицинские карточки тридцатилетней давности. Глядя на её респектабельный вид, я искренне удивилась, что такая особа может делать в обычной бесплатной больнице. Позже Он пояснил, что Его мама доверяет только определенным, зарекомендовавшим себя специалистам, и в этой поликлинике работал как раз такой, тем более – друг семьи. Мне стало неловко перед этой женщиной, на фоне которой, несмотря на свою молодость и, без лишней скромности сознаюсь, неординарную привлекательную внешность, я выглядела бесформенным недоразумением. Я никогда не считала себя яркой красавицей, то есть обладательницей той красоты, которая сразу бросается в глаза. Зато фигурой своей я всегда была довольна: ничего лишнего, всё на месте и сколько надо. Лицо у меня милое, но особенность его – глаза. Все знакомые, а порой и незнакомые люди, отмечали, что в моих глазах что-то есть, благодаря чему они сразу врезаются в память. Тем более, я всегда умело и разумно пользовалась косметикой. Как я сама про себя говорила, глядя в зеркало: «Была бы мужиком – обязательно бы на себе женилась!» Сейчас не говорю, но это сейчас…

Кстати, незнакомка рядом с Ним на меня даже не смотрела. На её лице отражалось спокойствие, во всем образе – грация, но виднелось и лёгкое недовольство по поводу неизбежного похода к врачу. На мой взгляд, последнее было напускным: по – моему, заботиться о своём здоровье она даже любила.

– Через сколько тебя забрать, мам? – сказал Он ей, помогая подняться по ступенькам.

– Ну, минут сорок, не больше. Ты же знаешь, я не люблю тратить время на пустую болтовню. Тем более, я записана, – эти слова я услышала уже позади себя, так как спустилась со ступенек и бодро зашагала к выходу из больничного двора.

Послышался стук двери. Не ГРОХОТ, а стук. И тут эта женщина оказалась грациознее меня.

– Девушка, давайте я вас подвезу, – до меня донесся мужской голос. Конечно, это был Его голос, и я даже не стала притворяться самой себе, что мне это не льстило. Пакет продолжал ударяться об мою ногу, а сумка предательски соскальзывала с плеча. И тут я подумала, какой, наверное, выгляжу жалкой недотепой в Его глазах. Мне стало ужасно стыдно и обидно. Ну почему именно сейчас я в таком нелепом виде? Ведь обычно я так не хожу (или хожу?), не тороплюсь побыстрее добраться до остановки, пока руки не отвалились вместе с ношей (кого я обманываю?)

– Нет, спасибо, мне недалеко, – машинально ответила я, обернувшись на Него.

И зачем я соврала? Мне тащиться в соседний район города на маршрутке, а может еще придётся стоять в пробке. В прямом смысле стоять: отсутствие свободных мест на моём маршруте – дело обычное. Я уже представила, как ненавистный пакет притулится на моей ноге, сумкой я вдавлюсь в стекло пассажирской газели, буду нервно пересчитывать мелочь за проезд, а в завершении поездки ручки оторвутся от пакета, когда я буду протискиваться к выходу.