Татьяна Захарова - Носящая ЛжеПечать

– Так лучше? – с сарказмом спросила я и раздраженно откинула заплетенную косу. Минут пять старательно не обращала на него никакого внимания, но потом все-таки не выдержала. Ему-то в молчанку не привыкать играть, а меня грызет любопытство. – Слушай, а зачем нессиру подсылать к тебе шпионов или пытаться выбить из тебя информацию, ведь он и так все может прочитать в твоих мыслях?

– Как будто ты не знаешь! – ехидно ответил он, неотрывно следя за моей реакцией. Я закатила глаза и раздраженно выдохнула. Ладно, придумаю что-нибудь другое, чтобы занять себя (можно ещё один марафон навернуть по камере), всё равно с ним общаться невозможно. Главное, не думать о том, что ожидает меня впереди, иначе точно сойду с ума от неизвестности… А ведь мой сосед наверняка знает об этом. Раз я последняя из Носящих ЛжеПечать, значит, подполье должно знать, что стало с моими предшественниками. С теми, кто был пойман, наказан (как?) и запечатан (если мои догадки верны). Вздохнув, я решила все-таки попробовать его разговорить. И сказала максимально равнодушным тоном, пытаясь скрыть сарказм.

– Если, по-твоему, я и так это знаю, почему бы тебе тогда просто не ответить мне? – по-моему скрыть сарказм не получилось. Я прикусила губу, ругаясь на себя, и бросила на соседа быстрый взгляд. Вроде, он не разозлился ещё больше.

– У меня стоит блок на мыслях! И неогуманоид не может проникнуть в мой мозг благодаря ему. – бросил он после минутного колебания. Я почувствовала, как мои брови полезли на лоб. Блок?! Значит, есть все-таки способ мысленно закрываться от неогуманоидов?!

– А как ты смог поставить этот блок? – не подумав, спросила я. И тут же встретилась с холодным взглядом мужчины, который был лучше любого ответа. Я постаралась не съежиться от его взора и притворно равнодушно пожала плечами. – Аааа, все понятно, нессир об этом ничего не знает. Тогда не отвечай, – но как же все-таки любопытно! Я непроизвольно поморщилась и постаралась переключиться на что-то другое. Значит, он отвечает только на те вопросы, ответы на которые знает нессир. А, следовательно, я могу спросить о судьбе Носящих ЛжеПечать, и даже рассчитывать на его ответ. И я спросила, не долго думая. – А что меня ожидает? – Тот лишь криво усмехнулся, но прежде чем он успел сказать очередную гадость, я уточнила. – Что происходит с пойманными преступниками, с Носящими ЛжеПечать?

– Тебе лучше это знать! – его глаза полыхнули ненавистью. Стараясь не обращать внимание на его рычание, я продолжила с вопросительной интонацией.

– Как я догадываюсь, их сначала как-то наказывают, а потом уже «запечатывают»? – я пыталась сохранить спокойствие, главное, не поддаваться раздражению. Мне нужно вытащить из него информацию, а не ругаться с ним. Спокойствие, только спокойствие.

– Надо же, какая ты догадливая?!!!! – язвительно бросил он, не скрывая иронии. Почему это нельзя ругаться? Очень даже надо!!!

– КАК наказывают? – рявкнула я.

– Повторяю: тебе лучше это знать, – раздельно проговорил он. Я зарычала, нет, я просто взвыла от распирающей меня злости. В ответ я бросила ему все эпитеты и гиперболы, все что я думаю о нем, используя наш великий и могучий русский язык. Думаю, грузчики удавились бы от зависти, услышав меня. Даже мой оппонент против воли заслушался моими речами. Заметив его насмешливый взгляд (вот что веселого он видит во всем этом?), я кисло улыбнулась и насмешливо предложила.

– Если хочешь, могу повторить погромче! – надолго меня не хватило, и я резко бросила. – Только ответь на этот чертов вопрос!

– Мы не знаем, что вы с ними делаете! – он отвернулся и, сквозь стиснутые зубы, холодно продолжил. – Но когда вы их отпускаете… с уже настоящей Печатью Ветра… Они не хотят ни знать, ни слышать ничего о подполье, о сопротивлении… А услышав что-то о Носящих ЛжеПечать, чуть ли не первыми бегут звонить в полицию. Однажды один из наказанных преступников пошел все-таки на контакт… – Он задумался и продолжил уже нормальным тоном. – Точнее будет сказать, он просто решился ответить на несколько наших вопросов. Про наказание сказал только, что это было ужасно, жутко, отвратительно. И когда ему уже поставили настоящую Печать, он был рад, по-настоящему рад. Печать забрала его боль… – Я шумно выдохнула, отчего мой сосед выпал из своей задумчивости и со злостью во взгляде посмотрел на меня (может быть из-за того что сказал больше, чем хотел?). Но мне было уже все равно: его слова по-настоящему испугали меня. Что такого делают с людьми, что они с радостью принимают роль «бездушных серых масс»? Я обняла себя руками, пытаясь унять непроизвольную дрожь, и заставила делать себя как можно более глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Надо подумать о чем-то другом, не хочу бояться, не хочу!!! Я встала и вновь начала судорожно ходить по камере. Вспомнив о нессире Владимире, я снова разозлилась. Нет, я не доставлю ему удовольствия видеть меня, дрожащую от ужаса и страха. Я должна быть сильной: я сама выбрала свою судьбу, и я знала к чему это может рано или поздно привести. Нет, не знала и до сих пор не знаю этого! Какое же меня ждет наказание?

На какое-то время я забыла о соседе. Но он ни на секунду не выпускал меня из виду. Устав от его назойливого взгляда, я пристально посмотрела на него.

– Чего тебе? – буркнула я.

– Неужели ты больше ни о чем не будешь меня спрашивать? – насмешливо спросил он.

– А смысл? – я пожала плечами и отвернулась. – Я сама скоро узнаю о своей судьбе. Наверное. – Это интересовало меня в первую очередь. А остальное? Надоело вытаскивать из него информацию! Вот честно, просто надоело. Я вновь подошла к раковине и умылась, хорошо что я сегодня не красилась, а то была бы сейчас такой красоткой с размазанной-то косметикой. Я несколько раз повторила про себя, любимую фразу Скарлетт О‘Хары из « Унесенные ветром»: не буду думать об этом сегодня, лучше подумаю об этом завтра. Пусть и не сразу, но мне все же удалось себя в этом убедить. Все-таки, хорошая вещь – самообман (как будто у меня есть время до завтра!). Успокоившись, я села на кровать и посмотрела на соседа. – Как тебя хоть зовут? – по его лицу я сразу поняла, что он опять хочет огрызнуться, и опередив его, насмешливо бросила. – Неужели нессир и этого не знает?

– Виктор, – хмуро произнес он. Я кивнула и отвернулась. Он не спросил, как меня зовут, а я просто не стала представляться. Надоело! Надоело пытаться с ним нормально поговорить. Хоть наши стычки и отвлекают меня (хмм, все-таки забавно добиваться ответы на свои вопросы, когда оппонент так сопротивляется), но устала от его подчеркнутой ненависти. Я отвернулась и, преодолев брезгливость, легла на кровать. Может, получиться подремать? – с сомнением подумала я. Виктор то и дело поглядывал в мою сторону, но не прерывал затянувшегося молчания. Не делала этого и я. Спустя где-то полчаса дверь в наше отделение открылась, и мы услышали тяжелые шаги. Я сразу села и посмотрела на вошедшего: незнакомый мужчина в форме подошел к моей камере.