Марина Ночина - Время для знакомства с незнакомцем

Баба Лида видя, что мне плохо, бросила корзинку с кормом, на которую тут же налетели куры, кинулась ко мне, вовремя подхватив и усадив, на моё счастье, на рядом стоящую лавку, иначе бы я точно упала. Стало легче, мир перед глазами постепенно прояснился, но мутить не перестало. В итоге с завтраком всё же пришлось расстаться, и мне стало значительно легче. Бабушка принесла мне в ковшике колодезной воды, которой я промыла рот и устало откинулась на лавку, прикрыв глаза и обмахивая себя ладошкой.

Я почувствовала как Лидия Михайловна села рядом.

— Саш… — негромко позвала она.

Я открыла глаза, посмотрев на женщину. Она сидела, скрестив руки на коленях, как-то странно и очень внимательно смотрела на меня. А меня под её взглядом снова начало мутить.

— А ты случаем не беременна? — осторожно спросила она и на меня нахлынула волна паники.

Не может такого быть. Не могу я быть беременной. Какое сегодня число? Кажется, 23-е и значит… Стоп! Как 23-е!? Месячные в этом месяце должны были прийти числа 17-18-го. Не позднее. Мой организм никогда не подводил меня в этом плане. Один день в большую или меньшую сторону. Строго и точно как часы. Но чтобы пять дней! Да не может такого быть! Это всё из-за нервов. Слишком много переживаний и встрясок, вот организм и шалит. Я же не пила ничего, кроме того, дорогущего противозачаточно и всё было в порядке. Никогда не было такого чтобы. Если только… В прошлом месяце у меня адски болела голова, и я за день выпила целых три таблетки сильнейшего обезболивающего. К вечеру всё прошло. И как раз той ночью Алекс вспомнил о моём существовании…

Господи! Я закрыла рот ладонью, вскакивая с лавки и тут же села обратно. Снова начало мутить.

Если это так и он узнает, он же меня убьет! Нет-нет-нет! Я не верю! Это всё шутки моего организма. И больше ничего. Я не хочу.

— Тихо-тихо Сашенька, чего же ты плачешь глупенькая? Радоваться должна, если даже тот мужчина идиот, — я рыдала на плече у Лидии Михайловны, а она, как и тогда в машине, успокаивающе гладила меня по волосам.

— Он же убьет меня если узнает, — глотая слёзы пробормотала я. — Вы просто не знаете его.

— Да что ты такое говоришь Саш?! — чуть громче, чем нужно возмутилась она, перестав успокаивать меня. А я всё так же рыдала у неё на плече.

— Что за шум, а драки нет? — с улыбкой высунулся из окна Николай Семенович.

— Да тихо ты, Коль, тут такие дела творятся, а ты со своими шуточками. Сашенька, солнышко, ну почему ты так думаешь? — очень осторожно спросила баба Лида. А дед Николай лишь непонимающе смотрел на нас из окна. И тогда я решилась. Рассказала всю правду. От чего мне стало только тошнее. Лидия Михайловна на правду схватилась за сердце, Николай Семенович выругался таким отборным матом, что мне на секунду стало страшно за Алекса, а я лишь всхлипывала, поджав под себя ноги с чашкой уже остывшего чая. Рассказ был долгим, и на этот раз я не стала скрывать ни одной подробности. Рассказала даже то, что Маркус не просто пытался меня изнасиловать.

Но, не смотря на всё, они не выгнали меня, наоборот, стали заботиться ещё больше, словно я им не чужой человек, а родная дочка. Своих детей у них никогда не было и может быть, поэтому они были так добры, а может просто, потому, что хорошие они. Мне немедленно запретили всю тяжелую работу, кроме как лежать на диване, есть, и гулять на свежем воздухе. А после таких прогулок у меня даже появился не один поклонник, но это не главное.

Я, конечно, ещё пару дней понадеялась на то, что мой организм действительно перенервничал и играет со мной злую шутку, но не через несколько дней, не через две недели, месячные так и не пришли…

Я беременна. И Алекс отец ребенка. Он точно меня убьёт.

Несколько раз, по ночам мне приходила в голову идея сделать аборт, но руки сами ложились на живот, мне становилось так тепло и спокойно, что идея умирала вместо моего ребёнка. А потом ладошка сама скользила вниз, повторяя путь руки Алекса. И я понимала, что никогда в жизни не смогу убить его частичку в себе.

Как бы я ненавидела своего похитителя, но, кажется, я люблю его…

Он резко сел в постели, сжимая виски. Боль была просто адская. Врач сказал, что это временное последствие удара по голове и постоянного недосыпания. Но если со вторым он ещё мог согласиться, то с первым. В отличие от Марка, его Саша по голове никогда не била. И всё же голова болела так, словно решила свести мужчину с ума. Как будто ему проблем мало. Последняя партия оружия пришла с абсолютным заводским браком. Из-за короткого замыкания вчера сгорел головной офис, да ещё и авиакомпания подала на него в суд, ведь он тогда всё-таки уговорил пилотов, и они вылетели, не смотря на запрет, всего-то на жалкие два часа раньше. И был ли вообще смысл так спешить?

Эти идиоты никак не могут отыскать одну единственную женщину. Его женщину. И это притом, что у неё нет ни денег, ни документов, ни друзей, да и тот вид, в котором она должна была быть после общения с Марком…

При одной этой мысли руки сами сжались в кулаки.

Александр поднялся с постели, не включая свет, прошёл в ванную, останавливаясь у зеркала. Почти черные круги под глазами, морщины вокруг теперь уже постоянно сурово поджатых губ, разбитые в кровь костяшки пальцев от каждодневного выпуска пара об ближайшую стену. Никак не вид солидного богатого человека.

Наградив своё отражение презрительным взглядом, он, наконец, добрался до тумбочки, где уже как полгода валялись все вещи личной гигиены и таблетки Саши. Порывшись среди шелестящих упаковок с противозачаточными он с облегчением нашёл сильнейшее обезболивающее, что когда-то сам ей давал. И тогда, как сейчас у него, у Александры тоже болела голова. Это глупое совпадение вызвало улыбку, не продержавшуюся на его лице и минуты.

Запив лекарство прямо из-под крана, Алекс, хлопнув дверью, вышел из ванной, почти нарочно добивая головную боль этим ударом. И даже холод оконного стекла, к которому он прислонил лоб, как любила это делать она, не помог.

Он сам недоумевал, откуда помнит и вообще знает о её привычках, никогда ведь не смотрел… Да кого он обманывает? Себя самого в первую очередь. Он постоянно смотрел за ней, часто засыпая только под самое утро, любуясь хрупкой девушкой, перебирая её влажные от секса с ним пряди волос. И даже когда вместо Саши в его постели была другая, это ничего не значило. Просто плотское удовольствие и, наверное, желание вызвать в ней ревность. Но сколько бы он не приводил в их спальню женщин, она ни разу не сказала и слова, только пряталась, давясь слезами. А ему так хотелось, чтобы она наорала, выгнала этих потаскух, влепила ему пощёчина и поцеловала. Он же прекрасно видел как ей больно, не увидел бы только слепой. И опять же… Она молчала, а он продолжал водить женщин и развлекаться.