Ayliten - Время жить

- И что, Поттер? - спросил я, когда мы, уладив формальности и подписав нужные документы, покинули кабинет Хоггарта. - Мне теперь нужно спрашивать твоего соизволения для того, чтобы забрать свое наследство?

- Как драматично, да? - усмехнулся мальчик-который-всех-освободил. - Пришли мне сову, когда соберешься, и я подумаю, смогу ли присутствовать в доме Снейпа в это время.

- Я не собираюсь под тебя подстраиваться.

- Придется, - он пожал плечами. - А если попробуешь вломиться в дом без моего разрешения, то я, как сотрудник аврората, могу тебя арестовать.

- Любишь ролевые игры? - ухмыляюсь я, и с удовольствием наблюдаю, как Поттер сначала теряется, а потом понимает смысл сказанного. Лицо национального героя начинает заливать краска.

Никогда бы не подумал, что Поттер, при таком-то количество поклонниц, готовых отдаться за одну его улыбку, настолько стеснителен.

- Еще одно слово, Малфой…

- Не понимаю, что тебя так задело, - пожимаю плечами. - Комплексы?

Мне вдруг становится весело. На мгновение посещает чувство дежавю - кажется, будто я снова в Хогвартсе, курсе на четвертом. О Волдеморте еще ничего толком не слышно, одни противоречивые слухи, жизнь по-прежнему легка и беззаботна, и все проблемы сводятся к тому, чтобы выбрать для Поттера шутку поострее и пообиднее. Это ощущение длится всего несколько секунд и проходит без следа, когда я вспоминаю - не будет больше никакого Хогвартса, так же, как легкой и веселой жизни. Не у тебя, Драко.

Поттера, похоже, ностальгические мысли не посещают. Он старается держать себя в руках, но я вижу, что мне удалось его разозлить - крылья носа раздуваются, зеленые глаза обещают все муки ада, если я продолжу.

Ловлю себя на мысли, что мне, и в самом деле, хочется продолжить. Посмотреть, как он окончательно взбесится и потеряет над собой контроль, может быть, даже выхватит палочку, чтобы кинуть в меня какое-нибудь неприятное заклятье. Или, возможно, смутится или стушуется, покраснеет, как девчонка, которой показали неприличный жест.

Но вместо этого я толкаю дверь и выхожу на улицу, залитую багрянцем осеннего заката.

- Не бери в голову, - кидаю через плечо фразу и достаю палочку. - Я пришлю сову.

Я аппарирую прежде, чем он придумает какой-нибудь остроумный ответ, и только потом вспоминаю, что не знаю адреса. Сначала хочу вернуться, но понимаю, что это будет выглядеть очень глупо, а потом мне в голову приходит отличная мысль, как использовать эту ситуацию в свою пользу.

Домой я вхожу, насвистывая незамысловатую мелодию, и впервые радуюсь тому, что живу один - отец ненавидел, когда я начинал свистеть, и каждый раз выговаривал, что это, по меньшей мере, неприлично.

Забавно, что именно короткая стычка с Поттером оказалась способна поднять настроение. На несколько секунд я снова представляю себе мечущего молнии Поттера, и ловлю себя на мысли, что он очень неплохо выглядит.

И есть в нем что-то такое… незамутненно-непорочное, несмотря на войну и на девушек, которые у него, несомненно, были.

Интересно, сильно бы мне врезал Поттер, если бы узнал, что я гадаю, как бы он смотрелся на черных сатиновых простынях? И, пожалуй, склоняюсь к мысли, что смотрелся бы неплохо.

Впрочем, помимо Поттера, который даже на намек в подобном ключе станет швыряться проклятиями, на свете есть еще достаточное количество привлекательных юношей и девушек.

Так что Мерлин с ним, с Поттером.

Я переоделся, вместо костюма натянул рубашку и джинсы, выпачканные краской, и прошел в кабинет. Если знать пароль и произнести его около одного из шкафов, тот отъедет в сторону, открывая тайный ход. Ничего зловещего или особенного - обычная лестница, ведущая в мансарду. Место, куда никогда не попадет посторонний.

Моя мастерская.

Рисованием я увлекался с детства - оно входило в классическое образование. Отец, правда, был против, называя настолько несерьезное увлечение ребячеством, но мать, боготворящая искусство, охотно поощряла эти занятия.

Когда стало ясно, что игры с Волдемортом зашли слишком далеко, да и потом, когда от привычного мира остались одни осколки, карандаши, кисти и краски стали единственной отдушиной, возвращавшей к жизни.

Только в рисунках, набросках и картинах, я мог выказывать настоящие эмоции.

Правда, когда на меня нашло первое переосмысление всей своей жизни, сразу же после войны, я сжег почти половину своих работ. Невыносимо было осознавать, что трясущийся от страха, трусливый, изворотливый тип, выплескивавший все это на полотна - я. Тот, кто всегда мечтал быть самым сильным, умным, уважаемым.

Но, так или иначе, творчество помогало. Стоя с кистью у мольберта, можно было погрузиться в свой мир, сбежать от проблем, не думать ни о чем, кроме сюжета картины или прорисовки деталей.

Пожалуй, Октавий Краст - в самом деле, другой человек. Та из моих масок, которую я бы хотел носить в качестве настоящего лица. Тот, кем я мог бы стать, если бы был умнее.

Хотя, не сомневаюсь, у художника Октавия Краста, будь он реальным человеком, тоже нашлось бы множество проблем, пускай и совсем другого рода.

* * *

Вниз я спустился только к ночи, изрядно уставший, но довольный собой. Картина была почти закончена, и я мог надеяться, что смогу завершить ее к выставке.

Но, хоть я и устал, спать пока хотелось не слишком. Я приказал Вилле подать в кабинет кофе и удобно устроился у камина, попивая восхитительный ароматный напиток и листая свежую прессу.

Ну конечно, можно даже не сомневаться, чья фотография будет на первой полосе. Интересно, чем он на этот раз отличился.

Ого. Отказался от места в сборной Британии по квиддичу? И ради чего - стажировки в аврорате…

Неужели сортировать заявления от полоумных старух, считающих, что за ними охотятся остатки армии Волдеморта, намного интереснее, чем выступать на чемпионатах?

Хотя, это же Поттер… наш персональный британский святой. Что ему какой-то квиддич, если можно нести в мир добро и справедливость?

Удивительно, как он вообще пережил эту войну, со своими-то принципами. Даже Дамблдор не гнушался грязных приемов, если это могло привести к победе. Постулат меньшего зла - так это, кажется, называется.

Поттер на фото чуть смущенно улыбается и всячески отворачивается от камеры.

Пожалуй, его фанаток можно понять, он довольно привлекателен.

Внимательнее разглядываю газетную страницу, и мои мысли плавно возвращаются к черным простыням. Меня бросает в жар, когда я думаю о том, что было бы неплохо запустить руку в эти черные жесткие волосы, запрокинуть его голову и впиться в податливое, незащищенное горло поцелуем без всякого намека на нежность.

Мда… пожалуй, мне все же стоит почаще кого-нибудь трахать, а то скоро начну засматриваться и на Уизли, или, еще того хуже, его жену-грязнокровку.