Бренда Джойс - Прощай, невинность!

Софи представила длинный вечер и, вздохнув, начала спускаться вниз. Она надеялась, что среди гостей будет хоть кто-то, ей знакомый. Погруженная в мир искусства, Софи редко отваживалась появляться в обществе и не умела болтать с посторонними или едва знакомыми людьми с той легкостью, которая, казалось, была второй натурой всех других девушек. Младшая сестра Софи, Лиза, похвасталась как-то, что может говорить о чем угодно, о первом попавшемся на глаза предмете — ну, например, о прекрасной фарфоровой вазе, стоящей рядом. Однако для Софи это было нелегкой задачей. Но в конце концов она решила не слишком беспокоиться о предстоящем вечере: ведь все равно никто не ожидает от нее, что она станет царицей бала.

Софи неловко спускалась с поросшего чахлым кустарником гребня дюны, но вскоре вынуждена была остановиться, чтобы передохнуть. Переводя дыхание, она посмотрела по сторонам и вдруг краем глаза заметила что-то ярко-белое. Софи обернулась в ту сторону. Какой-то мужчина быстро шагал по тропинке между дюнами. Он тоже уходил с пляжа, но не заметил замершую наверху Софи.

Незнакомец был так хорош собой, что Софи застыла, широко распахнув глаза и совершенно забыв обо всем на свете. Он был без шляпы, и его густые черные волосы являли разительный контраст с ослепительной белизной отлично сшитого льняного пиджака. Пиджак был расстегнут, и его полы раздувало ветром.

Мужчина держал руки в карманах светлых кремовых брюк. Это был крупный человек, высокий и широкоплечий, но двигался он с грацией, напомнившей Софи гибкую, вкрадчивую пантеру, которую она видела в зоопарке в Бронксе. Софи была очарована. Она находилась достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо незнакомца, и оно показалось ей невероятно интересным. Софи решила, что должна нарисовать его. Девушка тут же села на песок и раскрыла альбом. Ее сердце возбужденно билось, она начала рисовать.

— Эдвард! Подожди!

Рука Софи замерла. По дорожке вслед за незнакомцем бежала женщина. Софи с изумлением узнала свою соседку — миссис Хилари Стюарт. С какой стати она мчится за этим мужчиной, подобрав юбку так, что бесстыдно обнажились ее длинные ноги в белых чулках? Потом Софи сообразила, почему тут могла оказаться Хилари, и побледнела, потрясенная.

Строго сказав себе, что все это ее не касается и ей надо уйти, Софи попыталась быстро закончить набросок, добавив несколько штрихов. Но тут послышался низкий, шелковый баритон незнакомца, и рука ее снова остановилась. Девушка подняла голову, восхищенная богатым тембром его голоса, и невольно напряглась, прислушиваясь.

Хилари схватила его за плечи. Она чуть покачнулась, словно ее подтолкнул ветер — или словно она ждала поцелуя.

Сердце Софи дважды громко стукнуло в ответ на пронесшуюся в голове пугающую мысль. Уронив альбом, девушка погрузила пальцы в теплый песок. Она понимала, что должна уйти, прежде чем увидит нечто, чего видеть не имеет права, — но была не в силах двинуться с места. До нее донесся низкий смех Хилари. Глаза Софи расширились. Хилари медленно расстегивала свой полосатый жакет…

Эдвард думал, не слишком ли он постарел. Без сомнения, он стар для этого. Африка не только изнурила его, но и убедила, что простые жизненные удобства заслуживают внимания. У него не было никакого желания кувыркаться в песке, когда чуть позже можно заняться тем же на чистых прохладных простынях. Кроме того, Хилари покинула его постель всего лишь несколько часов назад.

Эдвард криво улыбнулся. С Хилари он познакомился на приеме несколько недель назад — сразу после того, как вернулся в город. Он узнал, что Хилари была замужем за человеком намного старше ее и недавно овдовела. Эдвард всегда предпочитал вдов: они наслаждались грехом, не чувствуя при этом вины и не предъявляя особых требований. Влечение оказалось взаимным, и с тех пор их встречи стали частыми.

А теперь они оба гостили в летнем доме Ральстонов. Безусловно, приглашение устроила миссис Стюарт, но Эдвард не имел ничего против. Хилари нравилась ему не только в постели, но и вне ее, а в городе летом царила адская жара. Сюзанна Ральстон, хозяйка дома, была настолько любезна, что предоставила им соседние комнаты, и в прошлую ночь Хилари завладела Эдвардом — с полуночи до рассвета. Очевидно, она не была так пресыщена, как Эдвард.

Он пытался вспомнить, когда же начал угасать его пыл по отношению к хорошеньким и доступным женщинам.

Но все же Эдвард оставался мужчиной, и его взгляд скользнул от затуманенных страстью глаз Хилари к ее нежным белым рукам, расстегивающим пуговки жакета. Хилари была восхитительна и чувственна, и вопреки своим лучшим намерениям Эдвард ощутил желание.

— Дорогая, это слишком неосторожно, — сказал он, растягивая слова.

Хилари в ответ улыбнулась с напускной скромностью и распахнула жакет. Под ним ничего не оказалось, даже корсета. Груди Хилари были пышные, молочно-белые, а соски — рубиново-красные.

Эдвард вздохнул, и его губы чуть скривились. Но все же он одной рукой обхватил талию женщины, а другой накрыл грудь.

— Отложим до вечера, — произнес он низким, чуть хрипловатым голосом.

Хилари застонала, выгибая спину. Палец Эдварда ласкал ее сосок, методично и умело. Она снова застонала.

— Эдвард, я схожу с ума по тебе, я просто не могу ждать!

Кожа ее была словно шелк, и еще несколько мгновений Эдвард ласкал ее просто из любви к наслаждениям; но брюки уже становились ему болезненно тесны. Искушение было сильно, однако он все еще раздумывал. И наконец сверкнул улыбкой.

— Милая, мы оба достаточно взрослые, чтобы оценить прелесть предвкушения. — Он легким поцелуем коснулся ее соска, потом запахнул жакет Хилари и быстро, опытной рукой, застегнул все пуговки. Она вцепилась в его запястье.

— Эдвард… я не хочу ждать! И не уверена что могу ждать!

— Ну разумеется, ты можешь подождать, — промурлыкал он, улыбаясь. — Мы оба знаем, что будет лишь лучше, если ты подождешь.

Ее рука внезапно скользнула вниз и вцепилась в его напряженную плоть.

— Да как же ты сам можешь ждать? — прошептала Хилари.

— Сладкая моя, но кувыркаться в песке на пляже — это так неудобно!

Она разочарованно вздохнула, покоряясь.

— Я боюсь, что ты вернешься в Южную Африку и я тебя потеряю.

Эдвард рассмеялся, неохотно отводя ее руку, и покачал головой:

— Ну нет, туда я больше не собираюсь.

Он обнял женщину за плечи и привлек к себе, чтобы благодушно чмокнуть в щечку. Но какое-то движение наверху, за гребнем дюны, привлекло его внимание, и он замер.

Взгляд Эдварда метнулся к зарослям чахлых кустов за спиной Хилари, и глаза его расширились. Там, притаившись за ветками, сидела девушка.

Он скрыл изумление и быстро отвел взгляд. Но в его памяти остались два широко раскрытых жадных глаза на хорошеньком овальном личике.