Джанмария Анелло - Подари мне счастье

Герцог усмехнулся:

– Вы поразительный человек. Считаете, что не способны на ложь, однако умудрились превратить шантаж в настоящее произведение искусства.

Джеймисон сдержал гневный ответ.

– Итак, что выбираете, ваша светлость? Скандал? Или свадьбу?

Герцог не ответил. Он просто вскинул одну густую черную бровь. Сент-Остин, по-видимому, нимало не встревоженный молчанием, повисшим между ними, ждал, не сводя с Джеймисона глаз.

Джеймисон поборол желание заерзать под неумолимым взглядом герцога. Он зашел слишком далеко, чтобы теперь идти на попятный. Он сжал руку в кулак.

– Так что вы выбираете?

Герцог рассмеялся:

– Хоть я и восхищен вашей изобретательностью, но боюсь, что вынужден отказаться. Дочь фабриканта едва ли является подходящей партией для герцога.

– В Ли нет ничего неподходящего, – резко отозвался Джеймисон. – Она вполне привлекательна, но настоящая награда – ее приданое. Плюс еще двести пятьдесят тысяч фунтов при рождении наследника. Такое богатство делает ее желанной даже для самых знатных господ, а, ваша светлость? Если вы не согласитесь, ваш брат окажется во Флите.

Герцог пожал плечами:

– Несколько месяцев в тюрьме Флит не убьют его. Хотя, с другой стороны… – Он удостоил Джеймисона кривой улыбкой. – Пусть Джеффри женится на девчонке в качестве уплаты своего долга. Это в высшей степени подходящее наказание, и, будучи поставлен перед выбором: свадьба или тюрьма, – он предпочтет свадьбу…

– О нет, ваша светлость, так не пойдет. Мальчишка – пьяница и игрок. Не имею ни малейшего желания смотреть, как мои деньги проигрывают за карточным столом. Кроме того, я хочу, чтобы мой внук имел титул. Либо вы, либо никто.

– Значит, никто.

Джеймисон стукнул кулаком по столу.

– Если мошенничество вашего братца станет достоянием гласности, имя Уэкстон станет синонимом скандала и бесчестья.

– Скандал для имени Уэкстон не внове, так что эта угроза не имеет веса. – Герцог поднялся с кресла. Он вытащил из кармана длиннополого сюртука светло-коричневые лайковые перчатки и медленно натянул их. – И не такие, как вы, потерпели неудачу в своих попытках притащить меня к алтарю со своими «милыми и послушными дочерьми». Отправляйтесь к властям, благословляю. Но помните, что принуждение – тоже преступление. Вы можете оказаться во Флите вместе с Джеффри.

Он развернулся и направился к двери.

– Не думаю, что вы захотите скандала! – со спокойной уверенностью крикнул ему вслед Джеймисон.

Герцог резко повернулся и пригвоздил его холодным, тяжелым взглядом.

– Ваш брат был сильно пьян. – Джеймисон в притворном беспокойстве покачал головой, затем испустил тяжелый вздох. – А вино, как вы знаете, развязывает язык. Под его воздействием человек может выбалтывать такие вещи, о которых лучше бы умолчать. Вещи деликатного свойства. Весьма деликатного, я бы сказал. А стоит лишь пойти малейшему слуху… тогда его уже не остановить.

Герцог сделал два шага вперед и оперся ладонями о стол. Глаза его вспыхивали опасным огнем, когда он навис над Джеймисоном.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – проговорил он убийственным голосом, в котором больше не было и намека на мягкость. – Но будьте осторожны, если осмеливаетесь угрожать мне.

– Угрожать вам? – Джеймисон вскинул руки. – Да нет же, вы меня не так поняли. Я говорю о правде. А разве правда может навредить? Только тому, кто боится правды. Скажите мне, Сент-Остин, вы боитесь правды?

Глаза герцога сузились.

Уверенный, что теперь-то, наконец, этот человек в его руках, Джеймисон улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

– Прежде чем отказываться от моего предложения, вам следует задуматься об этом скандале… а потом подумать о леди Элисон.

– Может, послать за доктором? – Ли Джеймисон отвела рыжевато-каштановую прядь со лба мальчика. Кожа его, скользкая и липкая от пота под ладонью, с каждой минутой становилась горячее, а он все дрожал.

Миссис Бристолл, с красными от горячего пара щеками, поставила чашку с поссетом из молока и эля на буфет рядом с самодельной кроватью. Они перевели Томаса в кладовую в надежде не дать болезни распространиться.

– Не беспокойтесь, мисс. Это всего лишь детский грипп. Пройдет.

Сомнения Ли, должно быть, отразились у нее на лице, ибо дородная матрона потрепала Ли по плечу, словно она была одной из ее подопечных. От фартука кухарки исходил запах щавеля и шалфея.

– Посет выгонит из него температуру. Уже к завтрашнему дню Томас поправится и будет бегать, обещаю вам.

Болезнь нагрянула очень неожиданно, и Ли сильно опасалась, что это гораздо серьезнее, чем простая детская простуда, но у миссис Бристолл был многолетний опыт заботы о детях. Наверняка она знает, что говорит.

Ли со вздохом взяла свою накидку. Уходить не хотелось, хоть Ли и понимала, что надо. С отцом случится припадок, если она не появится к вечерней трапезе. Пока она ведет себя как послушная дочь, он, кажется, особо не вникает в то, как она проводит свои дни, хотя Ли не без содрогания думала, что случится, если он узнает о ее посещениях детского приюта.

Нет, она не может рисковать. Надо ехать.

Она бросила последний, долгий взгляд на Томаса. Съежившийся под одеялами, он выглядел таким маленьким, таким беспомощным. Если б только ее отец был другим, она бы взяла мальчика на руки и отвезла домой. Ли накинула на голову капюшон.

– Вы пошлете за мной, если ему станет хуже?

– Конечно, – ответила миссис Бристолл. Она проводила Ли до двери, дождалась, когда та сядет в карету, и снова скрылась в доме.

Карета с грохотом покатила по булыжным мостовым, и вскоре ветхие перенаселенные жилища Сент-Джайлса уступили место прекрасным домам на Блумсбери-сквер.

Резкий контраст никогда не переставал поражать Ли.

Первый признак, что она отсутствовала слишком долго, – вечернее солнце уступило место сумеркам. Второй – в дверях ее встретила тетя.

– Где ты была? Ты опоздала, – нервно жестикулируя, сказала Эмма. Пучки ее седых волос выбились из узла на затылке и теперь беспорядочно завивались вокруг щек. – Отец желает видеть тебя в библиотеке. Он в таком состоянии. Скорее, дорогая, скорее.

Явное тетино беспокойство так не вязалось с ее обычной уравновешенностью, что Ли съежилась. Папа, должно быть, просто рвет и мечет. Она отдала накидку ожидающему лакею и направилась через холл.

– Он очень сердит?

Эмма покачала головой, едва поспевая за Ли:

– Нет, но он отправил слуг на твои поиски полчаса назад. А поскольку Александр выбрал именно этот момент, чтобы заехать, можешь понять, что твой отец отнюдь не был доволен.

Да уж, она представляет, ведь папе не нравится Александр, хотя Ли не понимает почему. Более доброго, более уважаемого молодого человека, наверное, не сыскать во всем свете.