Александр Дюма - Амори

Только французам присуще это удивительное качество: умение вести беседу. В то время, как во всех других странах Европы спорят, разговаривают, разглагольствуют, — во Франции беседуют. Когда я, будучи в Италии, Германии или Англии, объявлял вдруг, что завтра отправляюсь в Париж, кое-кто удивлялся по поводу такого внезапного отъезда и спрашивал:

— Что вы собираетесь делать в Париже?

— Я собираюсь беседовать, — отвечал я.

И тогда все, уставшие от болтовни, удивлялись, зачем нужно проезжать пятьсот лье, чтобы побеседовать.

Только французы понимали и говорили:

— Вы — счастливчик!

И только один или двое, находившиеся рядом, бросали все и возвращались со мной.

На самом деле, можете ли вы представить что-либо более замечательное, чем узкий круг людей из пяти или шести человек, собравшихся в уголке элегантного салона, беседующих по своему усмотрению на любую тему, какая им нравится, и, едва исчерпав все свое остроумие, они переходят к другому вопросу, который кажется еще важнее и возникает из шуточек одних, парадоксов других и всеобщего остроумия; затем и этот, пережив свой апогей, исчезает, испаряется, как мыльный пузырь, в то время как хозяйка дома с чашкой чая в руке передвигается, как живой челнок, от одной группы к другой, неся серебряную нить общего разговора, выясняя мнения, задавая вопросы, вынуждая время от времени каждую группу бросать свое слово в эту бочку Данаид [1] Бочка Данаид — в греч. мифологии данаиды — пятьдесят дочерей царя Даная, которые в наказание за убийство своих мужей в подземном царстве вечно наполняют водой бездонную бочку. , называемую беседой.

В Париже есть пять или шесть салонов, похожих на только что описанный мною, где не танцуют, не поют, не играют, но который, однако, покидают лишь в три или четыре часа утра.

Один из таких салонов принадлежит моему доброму другу, графу де М…; когда я говорю «моему доброму другу», я должен был бы сказать «доброму другу моего отца — графу де М…», который избегает говорить о своем возрасте, хотя никто и не собирается его об этом спрашивать; ему, скорее всего, уже шестьдесят пять или шестьдесят восемь лет, но, благодаря его тщательной заботе о своей персоне, на вид ему дашь не более пятидесяти; это один из последних и самых обходительных представителей бедного оклеветанного восемнадцатого века; в конце концов он тоже разуверился в своем веке и, как большинство недоверчивых людей, стал страдать манией преследования всех, кто считал иначе.

В его характере были заложены два принципа: один шел от сердца, другой — от разума, и они постоянно боролись друг с другом. Эгоист по воспитанию, по темпераменту, он был великодушен. Он родился в эпоху джентльменов и философов, аристократизм дополняет в нем мыслителя; он еще успел увидеть все, что было великого и остроумного в предыдущем веке. Руссо [2] Руссо Жан Жак (1712–1778) — великий французский философ-просветитель, ученый, писатель, поэт, драматург. наградил его званием гражданина, Вольтер [3] Вольтер (наст. имя Мари Франсуа Аруэ, 1694–1778) — крупнейший французский философ-просветитель, ученый, писатель. предсказал, что он будет поэтом, Франклин [4] Франклин Бенджамин (1706–1790) — американский ученый-просветитель, государственный деятель. порекомендовал ему быть честным человеком.

Он говорит об этом безжалостном 93 годе, как граф де Сен-Жермен [5] Сен-Жермен — граф, алхимик и авантюрист XVIII века, португалец по происхождению. Был популярен при дворе Помпадур, но в 1760 году бежал из Парижа. говорил о гонениях Силлы [6] Силла — одно из трех ранних государств (Силла, Когуре, Пэкче), возникших в результате разложения первобытнообщинного строя на Корейском полуострове. , о резне Нерона [7] Нерон Клавдий Цезарь (37–68) — римский император с 54 года. . Он видел своим скептическим взглядом, как проходили поочередно убийцы, участники септембризад [8] Септембризады — массовые убийства во время Французской революции в сентябре 1792 года. , палачи — сначала в своей колеснице, затем в двухколесной телеге. Он был знаком с Флорианом [9] Флориан Жан Пьер (1755–1794) — французский баснописец, романист и драматург, его басни отличались сентиментальностью. и Андре Шенье [10] Шенье Андре (1762–1794) — французский поэт и писатель, автор произведений в духе античной поэзии. Казнен якобинцами. , Демустье и мадам де Сталь [11] Мадам де Сталь Жермена (1766–1817) — французская писательница, автор романтических романов «Коринна» и «Дельфина». , с шевалье де Бертэном [12] Бертен Антуан де (1752–1790) — французский поэт, автор стихов о любви. и Шатобрианом [13] Шатобриан Франсуа Рене (1768–1848) — французский писатель и политический деятель, был недолгое время министром иностранных дел при Людовике XVIII. , он целовал руку мадам Гальен, мадам де Рекамье [14] Рекамье Жюли-Аделаида де (1777–1849) — маркиза, в ее салоне в Париже в период реставрации собирались видные политические деятели, ученые, писатели. , принцессе Боргезской [15] Принцесса Боргези, Мария-Полина Бонапарт (1780–1825) — младшая сестра Наполеона I Бонапарта. В 1801 году вышла замуж за генерала Леклерка (вскоре убитого), а в 1803 году — за итальянского принца Камилла Боргезе. , Жозефине [16] Жозефина (Таше де ла Пажери, 1763–1814) — первая жена Наполеона I, вдова генерала Богарне. и герцогине де Берри [17] Берри (собственное имя Каролина-Фердинанда-Луиза, 1798–1870) — дочь короля обеих Сицилий, Франца I, супруга герцога Беррийского. После гибели мужа вела активную политическую деятельность. . Он видел взлет и падение Наполеона [18] Наполеон I Бонапарт (1769–1821) — французский император из династии Бонапартов, первый консул Французской республики. . Аббат Мори [19] Мори Жан-Сиффрен (1746–1817) — выдающийся французский проповедник и политический деятель. называл его своим учеником, а господин де Талейран [20] Талейран Шарль Морис (1754–1838) — князь Беневетский до 1815 года, герцог Дино с 1817 года, французский дипломат, государственный деятель. — своим последователем; граф М… — это словарь дат, перечень фактов, учебник анекдотов, неисчерпаемый фейерверк слов.

Чтобы быть уверенным в сохранении своего превосходства, он никогда не желал ничего записывать; он рассказывает — вот и все.

Его салон, как я только что сказал, — один из пяти или шести салонов Парижа, в которых, хотя нет ни игры, ни музыки, ни танцев, остаются до трех или четырех часов утра. Правда и то, что на пригласительных билетах он пишет своей рукой: «Будем беседовать», — как другие печатают: «Будем танцевать».