Шеннон Дрейк - Среди роз

— Брак погубил его, — печально подытожил Томас.

Запрокинув голову, Тристан рассмеялся. Не сводя с него прищуренных глаз, черных, точно ночное небо, но на самом деле темно-синих, Джон усмехнулся. Тристан и Лизетта и вправду были счастливой парой. Их брак устроили родители, но все шесть месяцев супружеской жизни они провели в любви и согласии, с каждым днем все более убеждаясь в том, что им несказанно повезло. Тристан был высоким, как дуб, и сильным, словно чистокровный жеребец; красавица Лизетта, с пышными темными волосами и ангельским личиком, отличалась мягкими манерами и мелодичным голосом. Такие пары встречались крайне редко, их брак был явно заключен на небесах. В довершение ко всему Лизетта ждала ребенка, наследника Тристана.

— Боже мой, да он поэт! — Томас улыбнулся другу, которому присягнул на верность. — Да, она прекрасна, милорд, — прекрасна как ангел, нежна и изысканна — даже чересчур для тебя, закаленного в сражениях рыцаря! Но развлечение, о котором идет речь…

Джон со смехом перебил его:

— Томас, ты женат на вдове с роскошными усами! Откуда тебе знать, как счастлив Тристан?

Тристан снова засмеялся. Томас был женат на дочери преуспевающего купца, и вправду уродливой, но при этом столь остроумной, что Тристан не питал к ней неприязни. В первый же год после свадьбы она родила Томасу крепкого, здорового малыша — следовательно, ему было почти не на что сетовать.

— Чтоб тебе провалиться, Джон! — в сердцах выпалил Томас. — Если ты когда-нибудь женишься, если найдется женщина, способная увлечься таким смазливым мальчишкой, пусть она будет неприступна, как монашка!

Джон уже собирался дать Томасу отпор, но вдруг заметил, что Тристан изменился в лице. Рослый и привлекательный, он казался красавцем, находясь в хорошем расположении духа, но мрачный — внушал страх. Джон не раз мысленно благодарил небо за то, что принадлежит к сторонникам, а не к противникам этого человека.

Вот и теперь на лицо Тристана словно упала тень.

Проследив за направлением его взгляда, Джон мгновенно все понял.

Они подъезжали к деревне у границы владений Тристана. Сумерки сгущались, но даже в полутьме было видно, что дом на краю деревни сожжен. В вечернее небо поднимался дым.

Тристан, пришпорив коня, пустил его галопом. Моментально протрезвев, Джон и Томас последовали за ним. Возле сгоревшего дома Тристан спрыгнул с седла, склонился над телом старого крестьянина, прикоснулся к горлу несчастного и тут же отдернул руку. Кровь была еще теплой.

Джон и Томас спешились и подошли поближе. Тристан выпрямился и широкими шагами направился к дымящимся руинам. Догнав его, Джон с ужасом увидел, что кто-то, прежде чем поджечь дом, в ярости уничтожил всю обстановку.

Все трое одновременно увидели труп женщины. Тристан приблизился к нему и опустился на колено. Несчастную, раздетую донага, подвергли грубому насилию и бросили умирать в пылающем доме.

— О Господи! — прошептал Тристан. — Что это? Зачем? Эдит, жену Неда, простого крестьянина…

Джон и Томас увидели, что лицо Тристана исказилось от ужаса. Быстро подойдя к коню, он вскочил в седло. Потрясенные спутники поспешили за ним.

Бедных, ни в чем не повинных крестьян постигла страшная участь. Что же стало с обитателями крупных поместий?

Кони бешеным галопом понеслись по дороге, взрывая копытами осеннюю грязь. Вскоре все трое заметили еще один столб дыма, поднимающийся в ночное небо. Вокруг царило полное опустошение: крестьянские дома были сожжены дотла, ограды повалены, плодовые деревья сломаны, люди убиты.

Наконец Тристан приблизился к своему замку. Там, где только что протекала мирная жизнь, лежали трупы его воинов — даже на мосту через ров, в котором плавали лебеди, доставлявшие наслаждение Лизетте.

Тристан содрогнулся. Прекрасные птицы лежали обезглавленные на берегу в лужах крови, олицетворяя собой ужас и смерть.

С искаженным страданием лицом Тристан спрыгнул с коня и бросился к капитану замковой стражи, истекавшему кровью на пороге дома. Упав на колени, Тристан приподнял его голову.

— Филдинг! Это я, Тристан. Ты видишь меня? Можешь говорить?

— Милорд! — прохрипел капитан, слабо пожимая руку Тристана. — Простите нас, мы не смогли… нас застали врасплох… Воины, воины в доспехах… без гербов, без знамен… Они ворвались в замок, выкрикивая имя короля! Они грабили, убивали, ничего не объясняя. Милорд…

— А что с миледи, Филдинг? Что с моей женой?

По щекам капитана заструились слезы.

— Не знаю.

Джон и Тристан побежали по коридорам замка. Повсюду царило молчание. И смерть.

Тристан споткнулся о труп одной из служанок Лизетты — молоденькой девушки, лежащей с высоко взбитыми юбками. Неужели ее тоже изнасиловали? Еще несколько мертвых и умирающих стражников распростерлись в лужах крови на полу.

— Лизетта! — крикнул Тристан, охваченный надеждой, отчаянием и смертельным ужасом. Перебегая из комнаты в комнату, он звал жену. Но ответом ему было только молчание.

И наконец Тристан ворвался в детскую — небольшую комнату рядом со своей спальней, где уже стояла колыбель, а в сундуках хранились шерстяные, шелковые и льняные детские вещицы.

Здесь он и увидел Лизетту.

Она склонилась над колыбелью, опустив, голову.

— Лизетта! — Имя жены Тристан произнес как мольбу. Его ноги приросли к земле, он застыл, стиснув кулаки, а потом метнулся вперед.

Поза Лизетты казалась такой мирной — может, она еще… Тристан рухнул на колени и заключил жену в объятия. Голова Лизетты запрокинулась, и он увидел на ее шее глубокую рану, оставленную ножом.

Его жену зарезали, как лебедей. Кровь, кровь… повсюду кровь…

— Лизетта! — Сердце Тристана разрывалось. Прижимая к себе жену, он оплакивал ее погубленную молодость и красоту.

Войдя в комнату, Джон застыл, парализованный страхом. Его друг обнимал мертвую жену, приглаживал ее волосы и покачивал из стороны в сторону, словно убаюкивая дитя. Кровь пропитала тунику и плащ Тристана, отороченный белым мехом горностая. Перед Джоном был человек, обезумевший от горя, и он боялся заговорить, хотя Тристану следовало сообщить еще одну чудовищную весть.

Внезапно в мертвой тишине прозвучал срывающийся голос Тристана:

— В чем дело? Что здесь произошло?

— У очага я нашел раненого Джеффри :Ментейта. Он говорит, что на замок напали без какой-либо причины, без предупреждения. Враги были беспощадны. Наши воины сражались отважно и яростно, но силы были неравны… — Джон осекся.

— Говори! — взревел Тристан.

— Твой отец тоже мертв, Тристан. И твой брат, и его жена. Их малыш… Всех… зарезали…

Тристан, окаменев, смотрел на друга. Его окутывало тепло — липкое, страшное тепло. Кровь Лизетты, ее жизнь. Жизнь еще не родившегося ребенка.