Ольга Романовская - Верните меня на кладбище [СИ litres]

– А вы не дама, вы воровка, – нашелся один из солдат.

– И причинили ущерба на сотни золотых! – добавил мастер Зан.

От волнения его лицо стало похожим на свеклу. Нельзя же так, из-за какой-то витрины может случиться удар.

– Сотни золотых? – подняла брови Кара. – Туфли стоили двенадцать, ничего другого я не брала. Вставить и изготовить стекло – еще золотой. Итого – тринадцать. Как видите, сотня не набирается.

– Она еще и издевается!

Лицо сапожника окончательно сравнялось цветом с корнеплодом. Молодая женщина всерьез испугалась за его здоровье, предложила присесть и выпить воды.

– Не беспокойтесь, я никуда не уйду, – заверила она и скрылась в подсобке.

Солдаты вновь переглянулись. Никогда прежде им не попадались подобные воровки. Дама под вуалью позорила старинную профессию. Где слезы, попытка к бегству, отрицание вины и оскорбления слуг закона? Если дальше так пойдет, она еще и деньги за причиненный ущерб на прилавке оставит.

– Смотри! – Один солдат ткнул в бок другого, указав на аркебузу. – Ну и древность! Как думаешь, это дамочки?

– Ну не мое же! – взвизгнул владелец лавки и напустился на стражей: – Идиоты, за что вам только деньги платят?! Вы ее упустили!

– Да не, – прислушавшись, покачал головой солдат и, оттеснив сапожника, ввалился в лавку. – Посудой гремит, здесь еще.

Положив мушкет на прилавок, он склонился над аркебузой и долго вертел ее в руках.

– Слышь, – обратился солдат к товарищу, – это ведь Арта! Он еще хвастался, что по дешевке купил ее у комиссованного сержанта.

– Дай-ка!

Второй солдат тоже оставил за спиной раздраженного хозяина лавки и, бросив оружие, взялся за аркебузу. Окончательно потерявший веру в торжество закона мастер Зан плюхнулся на банкетку, ждать обещанной воды. Ее вскоре принесли. Странная девица, перепутавшая времена года и утро с вечером, заботливо вручила ему стакан и посоветовала беречь себя. Солдаты не обращали на нее внимания, увлеченные старинной игрушкой.

– Можете забрать, – Кара легко и просто распорядилась чужой собственностью, – мне она больше не нужна.

И так плечо ныло, хватит, наносилась!

Мастер Зан лишь махнул рукой и отвернулся. Нужна ему железяка! А вот солдаты заинтересовались, дружно обернулись к Каре.

– Где вы ее взяли?

Мясистый палец ткнул в ствол аркебузы.

Женщина пожала плечами. Разве это так важно? Внутри заворочалось беспокойство. Что, если ее действительно арестуют? Отправляясь за покупками, Кара думала о чем угодно, кроме тюремной камеры.

– Я все оплачу! – поспешила добавить она.

Кара Барк порядочная женщина, она никогда не нарушала закон. Вот и теперь можно взять немного из наследства и отдать. Не объяснишь ведь тому же мастеру Зану, что она торопилась и не могла дождаться открытия магазина. Он бы первый ее на порог не пустил, владелица модной лавки – тоже. И что тогда, прятаться неделями на кладбище? Это не жизнь и не смерть, а недоразумение какое-то! Тут ей подумалось, что тюрьма тоже может оказаться недожизнью. Мелкие дела разбирались без присутствия обвиняемого, Кару бы заперли в камере на несколько месяцев. Да за это время некромант трижды сбежит из города! А если увидят ее лицо? О, тогда ее вовсе не выпустят, забудут, и Кара умрет от голода. Нет и нет никаких пыток и мук! «А вдруг я и после них не умру? – закралась шальная мысль. – Вдруг там что-то повредилось, и без ритуала не вернуться за Грань?» Тогда тюрьма и вовсе превращалась в бессмертие в четырех стенах.

– Через дверь вы не могли войти? – сокрушенно поинтересовался мастер Зан.

Он немного успокоился, остыл и задумался о насущных делах. Если завьюжит, товар придется выбрасывать, не выдержит хрупкая кожа натиска зимы.

– Не могла, – покачала головой Кара, – срочно требовались туфли.

Она приподняла юбку и показала голые ноги в щегольской обновке.

– Откуда вы только взялись на мою голову?! – продолжал вздыхать сапожник.

Прилично одета, складно говорит, в моде разбирается – выбрала ведь не самую дорогую модель, а самую элегантную, – и взломала лавку. Может, она сумасшедшая? Час от часу не легче! Ну, конечно, сумасшедшая, вышла из дома без пальто. И почему нагрянула именно к нему, чем только мастер Зан прогневал небеса? Теперь еще искать родных, возвращать беглянку.

– С кладбища, – простодушно ответила Кара.

Казалось, даже часы на башне муниципалитета ненадолго остановились. Аркебуза выпала из рук солдата и таки совершила главную свою миссию – отдавила ему ногу. Несчастный завыл и, матерясь, запрыгал по лавке. Его товарищ посмурнел и потянулся за мушкетом. Мастер Зан тоже нехорошо подобрался, будто раздумывая, чем запустить в нахальную нежить.

– Я пошутила, – женщина попыталась сгладить впечатление от неосторожных слов. – Мы живем неподалеку от кладбища, вот и привыкла говорить, что с погоста.

Обувщик выдохнул, солдат сплюнул и засунул оружие за пояс.

– Вас, наверное, проводить нужно, дамочка, заодно деньги стребовать. Сколько тут? – Служивый покосился на владельца магазина. – Или таки в участок ее?

– Не надо в участок, – вздохнул мастер, окончательно смирившись с дурным началом воскресного дня. – Тринадцать золотых, вы же слышали.

– Ну и нам за труды. – Солдат занимался откровенным вымогательством. – Зря потревожили, от дел отвлекли.

Владелец обреченно достал из кармана кошелек.

– Кругом грабят! – посетовал он, не желая расставаться со звонкой монетой.

– Так это за спокойствие, государству.

Слуга закона ловко выхватил из чужих пальцев блестящий кругляшок, проверил на зуб и кинул в мошну.

– Аркебузу мы тоже заберем, проверим, чья она. Ну, счастливо оставаться! – Солдат приложил пальцы к шапке. – Хорошей торговли!

Мастер Зан кивнул, хотя сомневался, что продаст сегодня хотя бы пару обуви.

Товарищ ушлого стражника оправился от оказии и огляделся в поисках Кары. Однако она успела сбежать, справедливо рассудив, что вооруженный конвой к несуществующему дому ей не нужен. Миновав пару кварталов, женщина остановилась и прислушалась: погони нет. Вот зачем ляпнула про кладбище? Впредь надо думать и помнить: правда – хорошо, а с ложью живешь дольше.

Ноги в туфельках мерзли, скользили по накатанному снегу, но Кара не собиралась с ними расставаться. Она направлялась к дому дяди, чтобы высказать накопившиеся претензии и забрать пару вещей, если сохранились, своих, если нет, тетка не обеднеет. Некромант все-таки незнакомый мужчина, нельзя являться к нему голодранкой. Помнится, родственники всегда ее наряжали перед приходом очередного кандидата в мужья, а теперь Кара и вовсе идет на главное свидание в новой случайной жизни. Когда женщина добрела до знакомой улицы, туфли полнились снегом, а ступни потеряли чувствительность. Ухватившись за забор, Кара растерла их и в очередной раз помянула некроманта. Однако и второй мужчина хорош! Дал стрекоча и не предложил даме куртку. Кара в полной мере успела оценить силу морозца. Казалось, даже кости звенели от холода, зубы стучали, а кожа давно приобрела мертвенно-бледный оттенок.