Юлия Куклина - Лиля. Любовный роман

Брусовой, двухэтажный дом, на четыре квартиры, был высоким и добротным. Подъезд чисто выбелен, лестницы и перила покрашены, пол всегда вымыт. Лиля поднялась на второй этаж и открыла дверь в квартиру, где они жили вдвоем с бабушкой. Ее поразил неприятный, незнакомый запах. Возле порога стояли стоптанные женские сапоги, на вешалке висело грязное пальто неопределенного пола. Лиля прошла на кухню. Бабушка сидела возле стола на стуле, вид у нее был растерянный. На другом стуле сидела женщина, вид у нее был ужасный. Грязная одежда, опухшее лицо, под глазом синяк, Лиля вскрикнула, узнав в женщине свою мать.

Родители Лили, были танцорами в знаменитом на весь мир ансамбле песни и пляски. Мама Тамара, начала работать в ансамбле, сразу после окончания балетного училища в Н – ске. Папа Алексей Родионович, был старше мамы на десять лет, и когда она пришла в ансамбль, был там солистом. Родители полюбили друг друга, поженились, и вскоре родилась Лиля, которую в возрасте четырех месяцев от роду, привезли к бабушке Евдокии, там ее и оставили, а родители включились в плотный гастрольный график. С тех пор Лиля жила у бабушки.

– Лиля, случилась беда. – Бабушка тяжело выговаривала слова. – Твой папа расстался с твоей мамой и у него теперь другая семья. Мама будет жить у нас.

Лиля не узнавала бабушку, у нее было такое лицо, как будто ее предупредили о возможном взрыве бытового газа в их доме. Хотя она должна была бы радоваться: приехала дочь, столько не виделись, ну разошлась с мужем, всякое бывает. Зато у мамы вид был довольный. Она переводила взгляд с предметов кухонной утвари на мать, потом на Лилю и первой нарушила молчание:

– Мама у тебя есть выпить? Налей!

– Сейчас? Зачем? – бабушка растерянно смотрела на дочь.

– Да сейчас. У тебя есть? Мама я попала в страшную переделку, стресс нужно снять. Ну, давай неси!

Бабушка пошла в свою комнату, где у нее хранились запасы самогона. Его, привезла из деревни, сестра бабушки, Мария, несколько лет назад. Непьющая бабушка сказала: «пусть стоит, так на всякий случай». Случай, заставил себя ждать, долго. Загремела защелка сундука и Тамара, подскочив к двери, в щелку смотрела, откуда бабушка достает самогон. При этом взгляд и поза у нее были, маленькой избалованной девочки, хотя внешний вид вызывал отвращение.

Бабушка вынесла стаканчик и поставила его на стол. Тамара, тут же за него взялась рукой.

– Тамара, поставь. Дай хоть закуску тебе приготовлю. Ты когда последний раз ела? – Евдокия доставала из холодильника селедку и огурцы.

– Давно я ела и есть не хочу. Выпить хочу, за ваше здоровье. – Тамара одним глотком осушила стаканчик. На лице ее появился румянец и она запела:

– У церкви стояла карета…

Лиля не слышала, что она поет. Она смотрела на женщину и не верила, что та ее мать. Она впервые в жизни видела, чтобы женщина пила самогон как воду. Таких дам в их городе не было. Ей стало стыдно, стыдно за родную мать. Зачем, зачем отец ее бросил?

Родители объехали весь мир. Постоянным местом их жительства считалась комната в общежитии в Москве. Но там они бывали редко, гастролируя по странам и континентам. В отпуск они, всегда, ненадолго приезжали в Кедровск. Привозили Лиле и бабушке подарки: одежду, обувь, игрушки, посуду. Все заграничное, красивое, добротное. Лиля одевалась очень хорошо, даже по меркам их города, где импортными вещами никого нельзя было удивить. Дочь гордилась родителями, всегда красивыми и элегантными. Поэтому, сейчас, глядя на опустившуюся мать, она не хотела верить своим глазам.

А мать тем временем, уже надевала сапоги и застегивала видавшее виды пальто.

– Ты куда Тамара? – Бабушка взяла ее за руку.

– Сейчас приду. – Тамара вырвалась и вывалилась наружу.

Бабушка, с Лилей молча, смотрели друг на друга. Предчувствие их не обмануло: на улице раздалось громкое пение. Быстро одевшись, они вышли на улицу, там Тамара давала концерт. Она плясала, профессионально задирая ноги, и пела, громким, хорошо поставленным, голосом. Вокруг собралась уже приличная толпа зрителей, что и требовалось «актрисе».

– А ну прекрати орать, – из окна высунулась хорошенькая жена нового участкового, – у меня ребенок спит!

Все знали крутой нрав Валентины. Она не кому не давала спуску, даже собственный муж ее боялся. Но Тамара была в ударе. Она продолжала прыгать и дрыгать ногами, во весь голос, распевая частушки. Хлопнула дверь, и послышались быстрые шаги, в толпе послышался смех, все приготовились к зрелищу. Из подъезда выскочила Валентина, в руках у нее была плоская палка для выколачивания ковров. Этой палкой она стала лупить Тамару, выталкивая ее за шкирку из двора. Тамара сначала сопротивлялась, а потом смирилась с участью, замолчала и, оказавшись за территорией двора, села в сугроб.

Бабушка с Лилей вышли на улицу. Тамара сидела в сугробе, мотая головой. Они взяли ее под руки, и повели в дом. Во дворе еще стояли собравшиеся люди.

– Вы куда ее ведете? – Валентина стояла перед ними «руки в боки»

– Валя, прости, но это дочь моя, домой я ее веду, – сказала бабушка, чуть не плача.

– До – о – чь? – Глаза у Валентины округлились. – Это ваша дочь? И она будет жить здесь?

– Да Валя, а куда я ее дену?

– Если она так будет себя вести, то куда хотите, туда и девайте. Или лечите ее или, ну я не знаю…

Лиля придерживала мать, которую перестали слушаться ноги, и боялась поднять глаза. В толпе, сбежавшейся на бесплатный концерт, она видела улыбающуюся Вику. Лучшая подруга к ней даже не подошла. Они с бабушкой обе, опустив глаза, повели Тамару домой, положили ее, не раздевая на диван, где она и уснула.

Бабушка с Лилей, сидели на кухне, молча. Говорить было не о чем, все и так ясно. Как снег на голову, в их дом свалилась беда. Бабушка это знала точно, а Лиля чувствовала сердцем: «так вот как она выглядит – беда». Наконец бабушка сказала:

– Ничего не поделаешь с этим как то надо жить. Живут же другие семьи.

– Я не знаю таких семей – покачала головой Лиля. – Я теперь стану посмешищем в школе.

Она встала и подошла к окну, там еще стояли несколько человек. Одни осуждающе кивали головами, другие смеялись. Громче всех смеялась, кривляясь и подражая Тамаре, лучшая подруга Вика. Видимо она присутствовала на «концерте». Лиля отошла от окна, присела на табуретку и уткнулась в книгу, бабушка пошла в свою комнату, легла на кровать и вскоре уснула.

Не прошло и часа, как Тамара завозилась, закряхтела, потом встала и потопала в туалет. Выйдя оттуда, даже не помыв руки, она схватила и съела соленый огурец. Лиля подняла на нее глаза и опять уткнулась в книгу. Тамара встала и направилась в бабушкину комнату, там что – то звякнуло, Тамара на цыпочках вошла в кухню, держа в руках литровую бутыль самогона. Она закрыла рот пальцем «на замок», призывая дочь к молчанию. Набулькав себе стакан она приготовилась его выпить.