Джорджиана Золомон - В ловушке

Влад Гордеев был свиньей, сволочью, эгоистом и тираном. По крайней мере именно такие характеристики ему приписывали бывшие подружки, хотя считать их таковыми Влад никогда и не считал.

Ему было тридцать шесть лет, он был хорош собой, находился в отличной физической форме. Гордеев ездил на дорогих немецких машинах, носил дизайнерские костюмы, сшитые именитыми итальянскими мастерами, его руки украшали исключительно швейцарские часы, а отдыхал он только на частных островах. В обороте его предприятия находились миллиарды, и очень многие девушки желали его заполучить.

Впрочем, заполучить его пытались еще со времен его юношества. С тех самых пор он раз за разом сталкивался с порочностью, продажностью и алчностью женского пола. Что они только не делали, чтобы оказаться поближе к нему, чтобы забраться к нему в постель, а потом и в кошелек, но последнего еще ни одной из них удалось. Пока жадные девицы, наивно полагая, что могут обдурить Влада, подкладывались под него, он пользовался ими, как хотел, а затем выбрасывал, как выбрасывают мусор.

Мать с отцом хотели видеть его женатым и иногда Влад даже с ними соглашался, но стоило ему только представить, что посторонняя женщина поселится в его дома, а после пойдут детские крики, ползунки, валяющиеся повсюду игрушку, сопли-слюни и прочая дребедень, как волосы на затылке становились дыбом. Ни за что. В постель он мог затащить практически любую, начиная от девственницы, и заканчивая замужней бизнес-леди, поэтому на браке, которого никогда не было, поставил крест.

А нравились Владу девушки самые разные, все зависело от настроения и его пожеланий на данный момент, но был среди них тип, который всегда будоражил в нем самые низменные инстинкты. Беззащитные, хрупкие, едва не сломленные… те, что были слабее и не скрывали этого, вот такие девушки приводили его в восторг. Инстинкт хищника был развит в нем от природы, а над такими женщинами хотелось властвовать безраздельно.

По сути и своей натуре все женщины были продажными, Гордеев был в этом убежден, но амбициозные и чересчур уверенные в себе желания в нем не подстегивали, скорее, наоборот, раздражали и им хотелось указать на их законное место – где-нибудь у плиты или в постели, с готовностью раздвигать ноги по приказу мужа. Размалеванные и накаченные силиконом дуры тоже особой страсти не распаляли, правда им Влад готов был отдать должное за то, что, по большей части, они трезво оценивали свои шансы, и в серьезные дела не лезли, ограничиваясь замужеством и последующим деторождением. Хуже всех были те, что считали себя умными, но на деле не стоили и ломанного гроша, выскочки и зазнайки, что думали покорить карьерные высоты.

Вчера ему как раз попалась такая дурочка. И чего только спрашивается, не сиделось на месте? С такой мордашкой давно могла греть постель какого-нибудь олигарха, удачно выскочить замуж, пока, как говорится, в соку, но нет, полезла в финансовые дела, а он и сам хорош! Повелся на речи старого Ильинского, профессора высшей математики, давнего друга семьи, и его сына Алексея – главного безопасника фирмы. Поверил, что Виленская и впрямь хороша в своем деле.

Поначалу Гордеев даже подумывал, ни спит ли младший Ильинский с девчонкой, уж больно горячо ручался за нее, но как гласило досье на него, Алексей был верным мужем, воспитывающим двух детей и с Виленской не пересекался вне университетских дел его отца.

Видавшая виды и сдавшая за последние годы Надежда Петровна с поста главбуха собиралась уходить и уже год об этом говорила Владу. Даниленко проела ему всю плешь, вот он с дуру и согласился взять «молодые кадры». Надо же было рано или поздно передать кому-то дела, но что Виленская окажется такой ушлой и пронырливой, он конечно, полагать не мог.

Биография приезжей была чиста, училась она хорошо, на прошлом месте работала без выговоров. Ни в чем предосудительном ее не замечали, детьми не была обременена, поэтому Гордеев решил дать ей шанс. Дал, называется.

Миллион для него конечно потерей не был, если бы безопасники не забили тревогу, Влад бы и не узнал. Миллион… для него это была не сумма. Так, пара костюмов в гардеробе. Или часы.

Но кража была поступком мерзким, а отлынивание от работы и того хуже. Гордеев ненавидел лентяев и наказывал их по всей строгости. Иногда даже строже, чем следовало бы.

Ева была прехорошенькой и Гордеев искренне не понимал, что она делала в отделе бухгалтерии, но за одни красивые глазки прощать такую оплошность не собирался. Он был уверен, что к пропаже денег она не была причастна, вранье он чуял за милю, но за ошибку в работе она была ответить обязана. Так или иначе.

Об «иначе» он невольно задумался, когда она стала жалобно смотреть на него и едва не умолять сжалиться. Это практически разбудило в нем зверя, но Влад сдержался. Крутить шашни на работе было не в его духе. Ни то, чтобы это имело большое значение, однако выглядело как-то неподобающе. Но как она просила его… даже заплакала… Это дело ее столь беззащитной и уязвимой, что Влад всерьез начал подумывать об отмене собственного запрета на служебные романы. Да и роман ему от Евы был не нужен. Только секс, да пожестче.

С последней подружкой он разбежался две недели тому назад и с тех пор времени найти новую как-то не было, а тут Виленская попалась. Может, это был своеобразный знак.

То, что денег к пятнице она не насобирает, Влад тоже знал и теперь все больше раздумывал о том, чтобы предложить ей отработать их в ином контексте. Вряд ли бы она стала противиться, а уж если стала бы…

Впрочем, денег у нее не было, это было стопроцентно. Жалкая и потрепанная Хонда не стоила и тех треста тысяч, куда уж до миллиона. Собственной квартиры у Евы не было, разве что дорогая ювелирка… но откуда?

Иногда Гордеев думал, ведь на самом же деле были люди, которые ездили на таких автомобилях, жили на свои жалкие зарплаты, выжидая авансов и премий, брали по несколько кредитов… Он иногда оставлял триста тысяч за одну ночь в клубе. Иногда бывало и больше. А для Евы это были деньги… и миллион тоже был большой суммой, который мог разрушить ее жизнь. После увольнения по статье, на нормальную работу она могла не надеяться, а начинать с нуля почти в тридцать…вряд ли кто-то в здравом уме на такое подписался бы.

Поразмышляв об этом некоторое время, он убедил себя, что Виленская с радостью согласиться на его предложение, поэтому, когда настенные часы показали шесть часов, решил больше не терять времени даром.

***

Вообще, сегодня Влад собирался задержаться в офисе и поработать подольше, но все эти будоражащие мысли о новой девке, что окажется в его постели вкупе с двухнедельным отсутствием секса, сделали свое дело.