Александр Кушнир - Хедлайнеры

…После несостоявшегося альянса с Total мы с Кормильцевым встретились где-то через год. По-моему, без особого повода. Илья был бодр и весел, а на мой оригинальный вопрос: “Как дела?” – поведал прямо-таки анекдотичную историю. Для начала он положил на стол два модных диска: “Брат” и “Брат-2”. Как известно, в каждом из них были песни на стихи Кормильцева. Поэтому, увидев перед собой эти популярные в народе саундтреки, я не сильно удивился. “Ты что, хочешь мне эти диски подарить?” – без всякого энтузиазма спросил я. “Не-а, – радостно ответил Кормильцев и, подражая героям фильма “В августе 44-го”, сказал: – Морщи лоб, шевеля губами... Я как-то утром посмотрел на эти диски и подумал:„А вот если существуют фильмы “Брат” и “Брат-2”, и они успешно продаются, то почему на прилавках до сих пор нет диска с названием “Брат-1”?“”

Предчувствуя суперрассказ, я уже задыхался от смеха. Но Илья меня не жалел. Бесчеловечным голосом он поведал мне повесть временных лет – историю о том, как в третьем тысячелетии можно стать миллионером за неделю. Вначале Кормильцев рассказал о том, как быстро слетал в Питер и подписал документы на смежные права с Бутусовым и Настей Полевой. Как убедил свою звукозаписывающую компанию издать диск с Сергеем Бодровым на обложке. Как подбирался шрифт надписи “Брат-1” – чтобы ничем не отличаться от своего диска-предшественника и диска-последователя.

“И как ты думаешь, каким тиражом продалась пластинка?” – спросил Илья. Я фактически не слышал вопроса, катаясь по дивану в приступах гомерического смеха. Хохотал так, что чуть гланды не выскочили. Второй раз судороги смеха смели меня, когда я спустился в метро. На самом видном месте в ларьке, торгующем компакт-дисками, стояли три пластинки: “Брат”, “Брат-1” и “Брат-2”. “Нет, все-таки Кормильцев определенно гений”, – в очередной раз подумал я. И мы опять потерялись на полгода.

…Илья появился так же внезапно, как и исчез. Позвонил мне на работу и сказал: “Через час буду у тебя в офисе. Можешь не объяснять дорогу – я уже по карте посмотрел. Сейчас сяду на велосипед и приеду”. “Не забудь взять компас”, – пытался пошутить я, но Кормильцев меня уже не слушал. По-моему, Илья в тот период вообще никого не слушал…

Он действительно приехал на велосипеде. Притаранил с собой кучу новых книг – преимущественно переводной прозы контркультурного плана. “Я редактирую и продюсирую выпуск серии книг под названием „Альтернатива“, – выпалил Кормильцев. – И еще сотрудничаю с журналом „Иностранная литература“”. Я даже не догадывался, что такой журнал еще существует. Ну да ладно. Единственное, что я понял, вернее, почувствовал, – что Илья живет какой-то очередной, бог знает какой по счету, новой жизнью. Меня Кормильцев почему-то решил в нее пригласить. А точнее, в редакционный совет “Альтернативы” – вместе с Гребенщиковым, Лагутенко, Самойловым, Козыревым и Бухариным. Эти люди в преломленном сознании Ильи Валерьевича представляли лицо и совесть современной русской литературы…

“Что делать-то надо?” – уныло спросил я, отвечая на два звонка одновременно. “А ничего, – ответил поэт-переводчик. – Твоя фамилия будет стоять в списке редакционного совета, а я буду присылать тебе подарочные экземпляры новых книг”. “А, понятно, – сказал я. – Бизнес по-русски. Если тебе очень надо, то пиши. В принципе я не против”.

Илья подарил книги, сел на велосипед и уехал. Мы опять потерялись во времени. Периодически я видел его статьи в “ОМе” и рецензии на новые книги в Rolling Stone. Там все било не в бровь, а в глаз. Все по делу. Я готов был подписаться под каждым словом.

…Не помню, когда именно мне в голову пришла идея написать мемуары про тех неординарных людей – даже не людей, а эльфов, – с которыми мне довелось сотрудничать за последние пятнадцать лет. Составил предварительный список героев – Кормильцева там не было. Забыл. Недооценил. Не знаю. Короче, в списках не значился.

Я купил тетрадку в клеточку, провел в ней поля и сорвался в полумифическую страну Эль-Гуну – приводить в порядок память и делать первые заметки.

Когда была написана первая глава, я тут же вспомнил про Илью. Правда, не в роли персонажа “Хедлайнеров”, а в качестве суперэксперта. Я с нетерпением распечатал текст про Гребенщикова и направил лыжи в гости к Кормильцеву. Мы не виделись больше года, но это не имело никакого значения. Мне было дико интересно узнать его мнение о готовящейся книге.

Очередную съемную квартиру Кормильцева я нашел не без труда. Где-то на Сухаревке – аккурат между “Райффайзен Банком” и музеем Васнецова. Целый вечер мы на кухне гоняли чаи и болтали обо всем на свете: о новых дисках, литературной интернет-полемике Ильи Валерьевича сЛукьяненко , о реинкарнации романсов Вертинского, творчестве братьев Самойловых. В конце беседы Кормильцев подарил мне автобиографию Майлса Дэвиса, выпущенную его издательством “Ультра. Культура”, и собственную книгу “Никто из ниоткуда”. Я поделился замыслом “Хедлайнеров”, попросив Илью внимательно прочитать главу про Гребенщикова. Кормильцев пообещал позвонить на следующий день.

Перезвонил он минут через сорок – я даже не успел доехать до дома. “Ну как?” – с задержкой дыхания спросил я, на ходу вспоминая, что, помимо знания четырнадцати языков, полиглот Кормильцев всегда отличался быстрым чтением.

“Ты знаешь, в Европе такими книгами завалены целые этажи”, – начал монолог поэт “Наутилуса”. Такого поворота событий я не ожидал, но расстраиваться дальше мне просто не дали. “Но в России таких книг нет, – как-то жизнерадостно продолжил Кормильцев. – Давай действуй – ниша-то свободна… Мне интересно. Буду ждать продолжения. Потом можем напечатать ее в моем издательстве, если захочешь”.

Я жутко воодушевился и пообещал держать Илью в курсе событий. На следующее утро я почувствовал, как у меня за спиной словно выросли крылья. И с огромным энтузиазмом засел за главу про Макса Фадеева, с которым Илья меня, собственно говоря, и познакомил… В очередной раз подумал о том, как тесен мир.

Прошли месяцы, затем еще месяцы. Я с головой ушел в книгу и про обещание, данное Илье, по-московски быстро забыл. Наверное, текучка засосала.

Когда “Хедлайнеры” были практически написаны, Ильи Кормильцева не стало. Его памяти и посвящается эта книга.