Оливер Сакс - Нога как точка опоры (2012)
- Название:Нога как точка опоры (2012)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Оливер Сакс - Нога как точка опоры (2012) краткое содержание
«Нога как точка опоры» — самое своеобразное из «клинических» произведений Сакса. Его необычность заключается в тон, что известный ученый в результате несчастного случая сан оказывается в роли пациента.
Однако автобиографическое произведение Оливера Сакса — не рутинная история заболевания и выздоровле״ния, а живое, увлекательное и умное повествование о человеческих отношениях, физических, психологических и экзистенциальных аспектах болезни и борьбы с ней, и прежде всего — о физиологической составляющей человеческой личности.
Нога как точка опоры (2012) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— или по крайней мере сделал все, что было в моей власти, — я с легкостью уснул и крепко спал до начала шестого, когда проснулся с сухостью во рту, ощущением легкой лихорадки и болезненной пульсацией в колене. Я попросил воды, но мне ответили, что перед операцией ничего ни есть, ни пить нельзя.
Я с нетерпением ждал прихода Свена. Шесть часов, семь, восемь...
— Придет ли он? — спросил я сестру, суровую женщину в строгом синем платье (веселая сестричка накануне была в полосатой форме).
— Мистер Свен придет, когда ему удобно,
— раздраженно ответила она.
В 8.30 сестра пришла, чтобы сделать мне укол. Я сказал ей, что мне нужно поговорить с хирургом насчет спинального наркоза.
— Нет проблем, — ответила она; инъекции одни и те же и перед общим, и перед спинальным наркозом.
Я хотел сказать, что от лекарства могу одуреть и буду не в состоянии ясно мыслить, когда придет мистер Свен. Сестра ответила, чтобы я не беспокоился: он придет вот-вот, лекарство еще не успеет подействовать. Я смирился и согласился на укол.
Очень скоро я ощутил сухость во рту, появились фосфены — светящиеся пятна перед глазами — и чувство глуповатой сонливости. Я позвонил, вызывая сестру; было 8.45 — я не сводил глаз с часов с момента укола — и спросил, что было мне введено.
Как обычно, ответила она: фенерган и гиосцин, которые применяются для создания полусна. Я внутренне застонал — я же потеряю решимость, укрощенный препаратами...
Мистер Свен явился в 8.53, когда я все еще смотрел на часы. Он произвел на меня сначала впечатление застенчивого человека, но оно тотчас же развеялось от его отрывистого, решительного голоса.
— Ну! — сказал он громко. — Как мы сегодня поживаем?
— Я держусь, — ответил я и услышал, как нечетко звучит мой голос.
— Не о чем тревожиться, — продолжал он оживленно. — У вас порвана связка. Мы ее соединим. Восстановим подвижность колена. Вот и все... Ничего серьезного.
— Но... — медленно пробормотал я, однако он уже покинул палату.
С огромным усилием, потому что я чувствовал себя усыпленным и каким-то ленивым от лекарств, я позвонил и вызвал сестру.
— В чем дело? — спросила она. — Зачем вы меня вызвали?
— Мистер Свен, — пробормотал я, стараясь выговаривать слова отчетливо, — он не задержался — вошел и вышел. Кажется, он очень торопился.
— Ну, знаете ли, — фыркнула сестра, — он очень занятой человек. Вам повезло, что он вообще к вам зашел.
Последним воспоминанием, прежде чем я потерял сознание, была просьба анестезиолога считать вслух, пока он будет вводить пентотал IV. Я со странным бесчувствием наблюдал, как он ввел иглу в вену, набрал в шприц немного крови, чтобы проверить попадание, и медленно вколол препарат. Я не заметил ничего — реакции не было никакой. Когда я досчитал до девяти, что-то заставило меня посмотреть на часы. Я хотел поймать последний момент сознания и, может быть, усилием воли сознание сохранить. Взглянув на циферблат, я заметил какую-то неполадку.
— Вторая стрелка, — сказал я с пьяной отчетливостью. — Она и правда остановилась или это иллюзия?
Анестезиолог поднял глаза и ответил:
— Да, остановилась. Должно быть, застряла.
На этом я отключился, потому что больше ничего не помню.
Мое следующее воспоминание, или первое воспоминание после пробуждения, едва ли заслуживает названия «следующее». Я лежал в постели и смутно ощущал, что кто-то трясет меня и называет по имени. Я открыл глаза и увидел, что надо мной наклонился хирург- стажер.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Как я себя чувствую? — ответил я голосом таким хриплым и искаженным, что едва его узнал. — Я скажу вам, как я себя чувствую! Я чувствую себя дьявольски паршиво! Что, черт возьми, происходит? Несколько минут назад мое колено чувствовало себя прекрасно, а теперь оно как на сковородке в аду!
— Это не было несколько минут назад, доктор Сакс, — ответил он. — Прошло семь часов. Вы перенесли операцию, знаете ли.
— Боже мой! — воскликнул я пораженно.
Мне не приходило в голову, что меня могли прооперировать. У меня совершенно не было чувства «после» или «между» — чувства, что время прошло или что-то произошло.
— Ну и ну, — сказал я, приходя в себя. — И как она прошла?
— Прекрасно, — любезно сообщил он. — Никаких проблем.
— А колено? — продолжал я. — Его полностью обследовали?
Мне показалось, что хирург-стажер на мгновение заколебался.
— Не беспокойтесь, — сказал он наконец.
— С коленом все будет хорошо. Мы его не вскрывали. Мы сочли, что с ним все в порядке.
Меня не особенно обнадежили его слова или тот тон, каким он их произнес, и прежде чем я снова уснул, я в ужасе подумал: «Они могли пропустить какое-то важное повреждение, может быть, я попал не в такие уж надежные руки...»
Помимо разговора с хирургом-стажером, который я запомнил в точности и потом записал практически дословно, у меня почти не сохранилось связных воспоминаний о следующих за операцией 48 часах. Я страдал от лихорадки, шока и интоксикации, колено сильно болело. Каждые три часа мне давали морфин. Временами я бредил, о чем не помню ничего. Я чувствовал себя ужасно больным и испытывал сильную жажду, но мне было разрешено получать только по нескольку капель воды. Я не мог мочиться, и мне пришлось ввести катетер.
Я действительно пришел в себя только к вечеру пятницы, через два дня после операции. Эти два дня были фактически для меня потеряны, в смысле связного и последовательного восприятия событий. Я ожил довольно неожиданно, лихорадка и бред исчезли, а боль настолько ослабела, что можно было отказаться от инъекций, и катетер — да, катетер, это проклятие! — был вынут; теперь я мог наслаждаться возможностью мочиться свободно. Я чувствовал удивительную бодрость тела и духа, что может выглядеть странно для человека, только что перенесшего довольно серьезную операцию, шок от повреждения конечности и вдобавок к этому — лихорадку и бред, но так оно и было. Как говорится, я прыгнул обратно в жизнь, ободренный и возрожденный.
Свежий ветерок дул в окно — легкий вечерний бриз, — донося голоса птиц и церковный звон. Я с наслаждением глубоко втянул воздух и пробормотал молитву благодарности за свое быстрое — и такое приятное — выздоровление. Поблагодарив Бога, я поблагодарил и хирурга, и весь персонал больницы за то, что они вытащили меня из неприятностей, а также добрый народ Норвегии за то, что меня спасли.
Девяносто шесть часов назад, размышлял я, я полз в сумерках по холодным горам в Норвегии, во власти темноты, под угрозой смерти. Благодарение Богу за то, что я вернулся в страну живых!
Я с наслаждением потянулся, и это действие напомнило мне о том, что нога у меня в гипсе. Да вон он — виден его краешек на верхней части бедра, а ниже гипса — моя нога, розовая и живая, пусть немного опухшая. Было так замечательно думать о том, что ее целостность восстановлена, связки сшиты, все в должном порядке. Все было хорошо, и все будет хорошо. Потребуется время, конечно. Наверное, около месяца мне предстоит провести в больнице, а потом еще месяца два уйдет на выздоровление. Мышцы под гипсом несколько атрофируются я часто видел, как быстро четырехглавые мышцы теряют тонус при постельном режиме и отсутствии тренировки, так что я не мог ожидать немедленного полного восстановления сил и возможности пользоваться ногой... Все это я понимал и принимал — принимал с радостью. Это была невысокая цена за спасение от смерти или инвалидность. Главное, несомненно, было в том, что я чудесным образом выжил, что мое увечье исцелил превосходный хирург, что тщательный поиск во время операции не выявил других повреждений, кроме порванных связок, а выздоровление ожидалось быстрым, без осложнений какого-либо рода. Будет так приятно снова напрягать мускулы, снова ощутить силу и власть над телом, которые так пугающе исчезли, когда связки были порваны. Теперь, когда они были восстановлены, я заставлю мышцы действовать и верну им подвижность так быстро, как только смогу. Я хорошо знал, как наращивать мышцы и силы — у меня сохранился опыт еще с тех дней, когда я поднимал тяжести. Я всех удивлю, я покажу, на что способен! Улыбаясь от предвкушения, я напряг четырехглавую мышцу — но почему-то ничего, абсолютно ничего не произошло. По крайней мере я ничего не почувствовал — правда, на мышцу я не смотрел. Может быть, сокращение было совсем незначительным... Я попробовал снова — на этот раз напряг мышцу сильно, внимательно следя за тем, что было видно поверх гипса. Опять ничего — совершенно никакого движения, ни малейших признаков сокращения мышцы. Мускулы были неподвижны и инертны, моей воле не подчинялись. Я с дрожью протянул руку, чтобы пощупать мышцу. Она была ужасно истощенной, и гипс (который, вероятно, был наложен снова после операции) теперь позволял мне просунуть под него весь кулак.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: