Амани Уисааль - Проданная в рабство

Допрос шел приблизительно час и за это время мы выясняли немного информации (она обычно была бесполезна). Полицейский надеялся узнать какие-нибудь имена, явки, пароли – все, что могло помочь разоблачить торговцев, умело скрывающихся от полиции, но получал одно и то же – пустословие.

Я не жалела девиц, искренне их считая недалекими. Каждая из подобных девушек мечтала о жизни-сказке, но на самом деле она получала по заслугам за свою наивность – лишь разочарование. Что касается меня – мне жаловаться было не на что, я была под опекой моего Господина. На мое содержание были выделены средства, и я могла покупать любые вещи, посещать салоны красоты, однако я была равнодушна к этим благам, потому что моя душа по-настоящему радовалась, только когда ОН был рядом. Я могла часами находиться рядом с ним, не докучая вопросами. Иногда Сабид уединялся в рабочем кабинете, и я тихонечко проходила и сидела в кресле неподалеку от него, вышивая или читая книгу.

– Хорошо когда ты рядом! – говорил он мне. – В эти мгновения я чувствовала себя полноценным человеком. Я откуда-то знаю, что после смерти мы обязательно встретимся! Потому что по-другому быть не может!

Именно во время поездки на родину я поняла, как судьбоносно было мое путешествие в далекие Арабские Эмираты. Именно в доме Джамили я обрела главную драгоценность всей моей жизни – шейха, он стал мне не только любовником, но и соратником, другом, мужем, сердцем которого я владела на протяжении всей его жизни. Густобровая женщина взрастила во мне клумбу красивых цветов без единого сорняка.

Теперь же шейхов искали девицы с половинкой грецкого ореха вместо мозга и пустотой вместо души. Нас обучали традициям местности, в которой мы обитали, покорности и услужливости. Главное, что я усвоила, – женщина должна быть тенью мужчины, его тылом, духовной опорой и подмогой, в этом (помимо рождения-воспитания потомства) было ее предназначение и счастье.

– Что для тебя важнее – я или твои сестры? – уточнил как-то Сабид. Я сделала вид что задумалась, но мне было понятно, что ответ его устроит только один – тот, который связан с его персоной. Так уж устроены мужчины: хотят пристального внимания, словно малые дети. Мне нравилось о нем заботиться и принимать его опеку. Что касается одной из сестер, оставшейся в далекой и уже чуждой мне стране, мы больше не виделись, не переписывались и не созванивались. Меня не тянуло туда больше, я была спокойна.

Одна из журналисток поинтересовалась как-то: не жалею ли я о том, что захлопываю двери в прошлое и отрекаюсь от собственной семьи, в которой есть кровные родственники. Я была удивлена, столь пошлой оценкой моих действий и примерно так поставила ее на место:

– Я простились с родиной без слез и сожалений. Я оставила мое русское происхождение в покое и больше не думала ни о сестрах, ни о родителях. Моя душа стремилась к моему мужу, он был всем для меня! – произнесла я, вытерев слезу. – Уже год как его нет со мной, и я тоскую, надеясь, что после смерти мы соединимся вновь!

Говорят, родителей и родину не выбирают. Я не знаю, как устроена Вселенная и свершаем ли мы в действительности какой-то выбор – брать или не брать. Но вот в чем я действительно уверена, так это в том, что мы регулируем последствия наших взаимоотношений. Чтобы это решить, надо выяснить какую ценность представляет для нас тот или иной объект, а потом уже решать, нужен ли он вам и зачем. Моя сестра сравнивала людей с сорняками, но я надеюсь, что в моей жизни случались только важно-нужные отношения.

Все свои силы я бросила на общественную деятельность. Помимо специального приюта для жертв рабства, я с огромным удовольствием занималась верблюжьими бегами. Мы одни из первых закупили маленьких роботов для управления и контроля животных, чем были безумно довольны. А также вложились в то, чтобы оборудовать качественные трасы, на которых корабли пустыни могли разгоняться до шестидесяти километров в час.

Хадижа возглавила эту отрасль и проводит не только сами скачки, но и благотворительные марафоны, во время которых мы собираем большие суммы для помощи больным и бедным людям. Но главной моей страстью стала соколиная ферма, на которой мы «вынашиваем» (до сих пор не могу привыкнуть к этому слову) лучших птиц, которых приобретают не только арабы, но и представители некоторых соседствующих государств. Я сама часто охочусь. У партнеров супруга это вызывает смех, потому что для арабов женщина-охотник, все равно что шейх, танцующий танец живота. Они не приемлют феминизм, желая видеть своих жен слабой половиной человечества, хранящей очаг и рожающих детей.

– Что для вас главное в жизни? – спросила меня как-то одна из журналисток, и я ответила абсолютно честно: мой муж. Мы шли так долго и трудно, пробираясь сквозь дебри судьбы, и у меня было бесчисленное количество шансов его потерять. Мы оба выдержали испытания и достались друг другу в качестве трофеев.

Часть его многомиллионного бизнеса после его ухода досталась мне, но я не захотела углубляться в этот процесс, соблюдая нейтралитет.

Трудно оценивать, правильно ли я живу, потому что я не признаю никаких клише. Мы сами создаем себе правила, а затем их благополучно нарушаем. Обвешиваем себя долгами перед близкими или виной за содеянное.

Я иногда вспоминаю хриплого приятеля, которого пришлось убивать дважды. К сожалению, мне не удалось стать свидетелем трогательной картины смерти Али, я знала, что он умер в муках, и этого было достаточно. Если у меня угрызения совести за укол справедливости, как я его назвала – ничуть!

Виню ли я и по сей день родителей за слабость? За то, что они решили сбыть с рук «лишнего» ребенка? Нет! Они оба поплатились за это.

А еще, однажды услышав одну цитату, я пришла к выводу, что я – настоящий самурай, потому что его путь – это понимание, что победа и поражение часто зависят от мимолетных обстоятельств и по сути являются одним и тем же. Но в любом случае избежать позора нетрудно – для этого достаточно умереть. Для этого не нужна ни мудрость, ни техника. Подлинный самурай не думает о победе и поражении. Он бесстрашно бросается навстречу неизбежной смерти. Не знаю почему, но произнесенные слова произвели на меня сильное впечатление.

Я благодарна каждому человеку, повлиявшему на мою жизнь, как в хорошем, так и в плохом смысле слова. Эта книга – источник моих дум и вдохновений. Трудно пересказать свою жизнь на нескольких десятках страниц, и все же мне удалось выделить самые яркие события моей жизни, чтобы прочертить волнообразный ритм моих взлетов и падений. Да, однажды меня продали, но я отношусь к этому философски. Вот если тебя предают – стоит побеспокоиться… о том, тех ли людей ты выбираешь. А если продают – значит, ты пользуешься спросом. Как ни крути…