Иван Серов - Записки из чемодана

Однако у Москвы имелись на Кубу собственные виды. Это государство стало первым форпостом СССР на американском континенте, да еще и в непосредственной близости от берегов США (расстояние — до 150 км). В августе и сентябре 1961 г. СССР подписывает договоры о поставке Кубе военного снаряжения на 150 млн долларов, включая стрелковое оружие, танки, бронетранспортеры, артсистемы, истребители, бомбардировщики, торпедные катера, противолодочные суда, средства связи и т. п. Кроме того, советская сторона бралась помочь военными советниками и обучением кубинских специалистов.

Таким образом, Куба превратилась в яблоко раздора между двумя сверхдержавами. Особой остроты этот конфликт достигнет в октябре 1962 г., когда американцы узнают, что СССР тайно разместил на Кубе ядерные ракеты.

17 апреля 1961 г. на Кубе, на участке побережья, называемом Плайя-Хирон, высадились десантно-штурмовые группы кубинских эмигрантов (до 1,2 тыс. человек), прошедших военную подготовку на американских базах. Согласно плану ЦРУ, они должны были спровоцировать антикастровское восстание на Кубе и развязать гражданскую войну, однако план провалился. Десант был уничтожен уже при высадке, а все подпольные резидентуры повстанцев разгромлены властями.

К началу 1960-х гг. США развернули сеть военных баз на территории своих союзников вдоль советских границ. Только в Европе американская группировка насчитывала 105 ракет промежуточной и средней дальности «Тор» и «Юпитер», около 1,4 тыс. оперативно-тактических ракет «Онест Джон», «Матадор», «Капрал», «Лакросс», более 400 гаубиц, способных вести стрельбу атомными зарядами. Вблизи границ СССР на Дальнем Востоке и Западе было размещено почти 10 тыс. тактических самолетов-носителей ядерного оружия. В целом по количеству ядерных боеприпасов США превосходили на тот момент СССР в 11–12 раз.

Наибольшую угрозу для нас представляли военные базы в Турции, которые США начали создавать с 1959 г. Размещенные там ракеты средней дальности «Тор» и «Юпитер» способны были за 15 минут достигнуть европейского центра СССР, включая Москву, тогда как наши боеголовки поразить берега Америки еще не могли. Именно этот фактор стал ключевым при принятии Хрущевым решения направить ракеты на Кубу: он хотел обеспечить ядерный паритет.

Опасаясь Третьей мировой войны, Сталин рассматривал Чукотку как возможный плацдарм для отражения атак или нанесения первого удара: это была самая близкая к США советская территория. В 1949 г. на Чукотку были переброшены специально созданные 14-я десантная армия и 95-я истребительная авиадивизия.

Как вспоминал позднее будущий начальник оперативного управления ВВС генерал Николай Остроумов, летом 1952 г. главком ВВС Жигарев собрал своих генералов и объявил, что «получил указание товарища Сталина приступить к формированию 100 дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации». Среди мест базирования были названы Чукотка и Камчатка. Но со смертью Сталина начатая работа прекратилась, а 95-ю авиадивизию передислоцировали из Анадыря в Белоруссию. (Остроумов Н. Н. Армада, которая не взлетела// Военно-исторический журнал. 1992. № 10. С. 39–40).

В мемуарах сам Хрущев пишет, что идея разместить ракеты на Кубе впервые посетила его в ходе визита в Болгарию в мае 1962 г., когда на противоположном берегу Черного моря он увидел американские военные базы. По возвращению в Москву 1-й секретарь обсудил эту идею с Громыко, Малиновским и Микояном, а 21 мая — вынес на обсуждение Совета обороны. По замыслу Хрущева, установка на Кубе ракет привела бы к паритету с США, чьи ракеты уже были нацелены с турецкой территории на СССР.

Решение об отправке на Кубу ядерных ракет среднего и промежуточною радиуса действия окончательно было принято 10 ноября 1962 г. на заседании Президиума ЦК КПСС. Одновременно с ракетами на «острове Свободы» разворачивались армейская и военно-морская группировки общей численностью более 50 тыс. штыков. И хотя некоторые из участников (министр обороны Р. Малиновский, министр иностранных дел А. Громыко, член Президиума А. Микоян) высказывали сомнения, что удастся обойтись без утечек, чьи последствия невозможно предугадать (той же позиции, кстати, придерживался и Серов), Хрущев сумел настоять на своем. «За» проголосовали единогласно.

К началу Карибского кризиса (по состоянию на 22 октября 1962 г.) на Кубу было завезено 164 ядерные боеголовки к ракетам, пусковым установкам «Луна», морским пусковым установкам, бомбардировщикам Ил-28. Развернутая на острове 43-я ракетная дивизия включала в себя 5 ракетных полков.

Начиная с 1961 г. между Москвой и Вашингтоном стал действовать негласный канал, по которому Хрущев и президент Кеннеди доверительно доводили друг другу важную информацию. Этому способствовало знакомство сотрудника вашингтонской резидентуры ГРУ, полковника Георгия Большакова с Робертом Кеннеди, братом будущего президента США. Большаков, работавший в США под журналистским прикрытием, воспринимался братьями Кеннеди как ближайшая связь зятя Хрущева А. Аджубея, поэтому они предпочли наладить с ним тайный канал.

С мая 1961 по октябрь 1962 г. Большаков встречался с Р. Кеннеди около 50 раз, несколько раз был удостоен аудиенции у президента Д. Ф. Кеннеди, которому передавал личные послания Хрущева и фиксировал соответствующую реакцию. Основная миссия Большакова заключалась в том, чтобы убедить Кеннеди в мирных намерениях Хрущева и отсутствии на Кубе ядерных боеголовок. Когда в октябре 1962 г. обман вскрылся, общение с Большаковым прекратилось, а сам он вскоре вернулся в СССР.

Очевидно, эти сведения были получены от полковника шведского генштаба С. Веннерстрёма (он же агент ГРУ «Орел»).

Подробнее о неожиданном повороте в знаменитом шпионском деле полковника ГРУ Пеньковского и его возможной роли, как «подставы» со стороны КГБ — в следующей главе.

Американский самолет-разведчик впервые зафиксировал размещение советских ракетных установок на Кубе 14 октября 1962 г. В тот же день фотоснимки были доложены президенту США Д. Ф. Кеннеди.

В другом варианте записок Серов более подробно излагает неприятный телефонный диалог с Хрущевым, произошедший после того, как он направил сообщение об ухудшающемся отношении кубинского руководства к Москве.

«Хрущев: „Я почитал шифровку вашего военного атташе на Кубе. Почему он этим занимается?“ Я говорю: „Он видит и чувствует по себе, что настроение Фиделя Кастро к Советскому Союзу ухудшается, поэтому счел нужным донести об этом, я послал в ЦК“.