Алексей Кочетков - Черное солнце Украины

Закон предполагает расширение полномочий президента и наделяет его правом использовать в Донбассе Вооруженные силы Украины и другие военные структуры, а также даёт возможность введения военного положения — всё это за счёт отмены понятия «антитеррористической операции» в регионе. Руководство регионом передаётся Объединенному оперативному штабу Вооруженных сил Украины.

Конечно, мнение о том, что этот закон не имеет отношения к реальному состоянию дел на линии фронта, а решает в первую очередь внутриполитические проблемы, добавляя, вопреки конституции, значительный объём полномочий Петру Порошенко, абсолютно справедливо. Однако неумолимая логика закона такова, что он, зажив отдельной жизнью, будет сам создавать определённое поле напряжения, независимо от того, как планировали изначально воспользоваться им его инициаторы [21].

Радикалы имеют все основания торжествовать. Москва объявлена врагом уже на уровне законодательства. Россия в тексте именуется «агрессором» множество раз. Крым, Севастополь, Донбасс — это «оккупированные территории», соответственно, долговременной целью функционирования украинской государственности становится изгнание оккупантов за пределы исконных украинских земель. На международной арене Украина теперь станет добиваться широкого признания легитимности формулировок, использованных в законе. Россия должна быть признана «агрессором» и «оккупантом» как различными странами, так и международными организациями.

Но роль нашей страны в представлении украинских законодателей этим отнюдь не исчерпывается. Она ещё и поддерживает терроризм, а значит, если продвижение за пределами страны трендов, связанных с законом, окажется успешным, у России появляется хорошая возможность стать государством-изгоем, промышляющим террористической деятельностью.

Лица, сотрудничавшие с «оккупантами», не могут быть амнистированы, что автоматически переводит десятки, а то и сотни тысяч людей в Крыму и Донбассе — зависит от того, насколько широкое толкование получит термин «сотрудничество» — в разряд уголовных преступников, которые рано или поздно должны будут понести заслуженное наказание.

Нацистские добровольческие батальоны получают легальный статус, расширены полномочия Службы безопасности Украины (СБУ), которая может отныне проводить различные следственные мероприятия по собственному усмотрению с целью выявления пособников «оккупантов». Армия же может в районах, примыкающих к линии фронта, отбирать у людей имущество и выселять их из собственных домовладений.

Кроме того, нет сомнений, что сама по себе истерическая терминология законодательного акта включает механизмы, легитимизирующие усиление репрессивных мер в отношении собственного населения. Если страна живёт в условиях оккупации, агрессии и террора, то любая лояльность по отношению к России автоматически становится преступной и наказуемой. Обвинение в симпатиях к России или пророссийских настроениях и взглядах перестаёт быть дежурным оговором, к которому так легко прибегают националисты в дискуссиях со сторонниками прекращения боевых действий. Если раньше речь шла о бытовом сепаратизме, то после решения Рады Уголовный кодекс Украины может пополниться новыми статьями. Причём меры наказания для сотрудничающих с врагом или симпатизирующих ему, скорее всего, будут соотнесены с таковыми же, предусмотренными за совершение деяний, квалифицируемых как измена Родине.

Закон о реинтеграции Донбасса становится точкой постепенной сборки новой — откровенно тоталитарной — государственности Украины, в чём, возможно, его авторы и не полностью отдавали себе отчёт. Он сам переформатирует теперь очень многие вещи, связанные с правоприменительной практикой, шквальным распространением доносительства, ничем не сдерживаемым произволом спецслужб, армейских подразделений и так называемых добровольческих батальонов, разгонит по новым радиусам параноидальную психопатию антирусских настроений.

И в этом смысле он, конечно же, делает неизбежным усиление той части радикальных сил, которая выступает за продолжение войны любыми методами. Войны в Донбассе и Крыму, а когда сложатся для этого благоприятные обстоятельства, и переноса боевых действий в Крым и на другие территории России. Закон стал своего рода итогом, результирующим буйное помешательство, в которое впала часть украинского общества пять лет назад. Нет сомнений в том, что на этом пути в бездну ещё остаются ступени, которые нужно будет пройти до момента, пока мрак окончательно не накроет идущих, но уже очевидно, что над Украиной восходит Чёрное солнце [22].

Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Центральной фигурой в этой истории является Дмитрий Иванович Донцов (1883–1973), автор концепции интегрального национализма, которая является базовой для большинства современных украинских националистов.

Основными принципами интегрального национализма являются следующие представления: 1) подлинная нация имеет этническое происхождение, ведущим элементом формирования нации является «фактор крови» (этот тезис сближает интегральный национализм с германским нацизмом); 2) в государстве именно титульная нация обладает всей полнотой прав; соответственно, все, кто не относятся к этой нации, оказываются гражданами «второго сорта», чьё существование при определённых условиях может быть выведено за пределы правового поля; 3) интересы нации превыше интересов отдельной личности, что позволяет национальному государству при необходимости проводить тоталитарную внутреннюю политику; 4) нация имеет иерархическое социальное устройство; во главе нации должен находиться вождь, опирающийся на политическую элиту («инициативное меньшинство»), которому принадлежит вся полнота власти; удел всех остальных — работать на благо нации.

В своих работах Д.И. Донцов неоднократно использовал метафоры «воли», «крови», «расы», «борьбы за существование». Такой метафорический ряд очевидным образом сближает его с нацистскими расовыми теоретиками, что не удивительно: и мировоззрение Донцова, и немецких нацистов формировалось в то время, когда социал-дарвинизм находился на пике своей популярности.

Важной особенностью метафор Донцова является то, что они не имеют точного эмпирического наполнения. Скорее, многие из них могут быть отнесены к сфере поэтики. Поэтическое способно воодушевлять, но оно не может сформировать конкретную политическую программу, по крайней мере, реалистического типа. Любая программа, состоящая почти исключительно из метафор, неизбежно впадает в политическую наивность. А расплачиваться за такую наивность неизбежно приходится последователям, стремящимся реализовать программу на практике. Политическая наивность ставит под угрозу существование и нации, и государства.