Станислав Лем - Раса хищников

Львов тянется за мной, словно хвост за кометой, а недавно прочитанная книга вновь воскресила его в памяти.

Профессор краковской Горно-металлургической академии (ныне уже на пенсии) Ежи Ковальчук, уроженец Львова, окончивший там XII государственный лицей и гимназию имени Станислава Щепановского, в четырех объемных томах весом почти три килограмма изложил историю своей школы. Могу только сожалеть, что никто из выпускников моей гимназии имени Кароля Шайнохы не взялся за такой труд. В монографии Ковальчука представлены фотографии, документы, воспоминания, групповые снимки, фамилии учителей и учеников разных выпусков; есть даже рисунок школьной формы, в какой и я ходил.

Я нашел там также фотографию мемориального камня с доской в память львовских профессоров и их семей, расстрелянных гитлеровцами на Вулецких холмах 4 июля 1941 года [50] Речь идет о монументе в нынешнем Студенческом парке (Вулецкие холмы) в память о массовом убийстве представителей польской интеллигенции Львова (приблизительно 45 польских ученых и преподавателей, в основном Львовского университета, и членов их семей) немецкими оккупационными войсками. ; прочитав надпись: «Доска установлена 7 сентября 2003 года на Стене Памяти в гарнизонном костеле войск пограничных земель святой королевы польской Ядвиги в Кракове», я немало удивился: для меня это было открытием. Понятно волнение, с каким я увидел хорошо знакомые с детства фамилии профессоров из львовских медицинских кругов, в которых вращался мой отец.

Но больше всего меня поразило описание событий, относящихся к страшному моменту перехода Львова под советскую оккупацию. Мне несказанно повезло, что я получил аттестат зрелости ровно за два месяца до советско-немецкого вторжения [51] Имеется в виду ввод советских войск в Польшу 17 сентября 1939 г., когда страна была уже фактически оккупирована Гитлером. Советское правительство объясняло свои действия необходимостью обеспечить безопасность украинцев и белорусов, населяющих эти земли. Современная польская историография рассматривает это событие как совместную агрессию СССР и Германии. — те, кто еще учился в гимназии, оказались во власти советского молоха и, окончив школу, попадали прямо в Красную Армию. Немногие выжившие пишут об ужасающих вещах. Только сейчас я по-настоящему понял, как разумно поступил мой отец, насильно затолкав меня в медицинский институт, что спасло меня от воинской повинности.

Складывается впечатление, что образ Львова все больше блекнет в глазах каждого последующего поколения. Как можно так легко смириться с потерей города, будто это давно ампутированная конечность? В Народной Польше, при навязанном Москвой красном правительстве нельзя было даже говорить об этой потере. Одной из первых ласточек стала моя книга о детстве «Высокий замок»; некоторые удивлялись, что кто-то вообще отважился написать о довоенном Львове. Вероятно, «Высокий замок» увидел свет потому, что издателем являлось Министерство национальной обороны, и это вовсе не было моей хитрой уловкой: они захотели книгу — я им ее дал.

Вильно и Львов, которые мы потеряли, не пострадали в войну. Вроцлав же, крупнейший из городов, полученных нами взамен, был разрушен на 70 процентов, почти как Варшава. Кузен моей жены, профессор Ольгерд Чернер, архитектор, был одним их тех, кто поднимал Вроцлав из руин. Конечно, урбанистическая структура, сложившаяся за столетия немецкого господства, сохранилась, но сегодня это в общем-то новый город, воссозданный поляками.

Когда возникла III Речь Посполитая [52] III Речь Посполитая — закрепленное в Конституции после политического перелома 1989 г. определение польского государства; официальное название — Республика Польша. , Коль [53] Коль Гельмут (р. 1930) — канцлер Федеративной Республики Германии (1982–1998). обнимался с Мазовецким [54] Мазовецкий Тадеуш (р. 1927) — польский общественный деятель и политик, создатель и глава Демократической унии и Унии свободы, первый посткоммунистический премьер Польши (1989–1991). в Кшижовой [55] Кшижовая — небольшая деревня в Нижней Силезии, ставшая местом международных встреч. В 1989 г., в частности, там состоялась встреча Гельмута Коля с Тадеушем Мазовецким. и говорил, что прошлое уже никогда не вернется. Сегодня Шредер [56] Шредер Герхард — см. примеч. [21] . повторяет, что Германия никоим образом не претендует на наши западные земли, но «Прусская опека» [57] «Прусская опека» — общественная организация, созданная в Дюссельдорфе в 2000 г. группой немцев, выселенных с нынешних западно-польских земель в результате пересмотра границ после Второй мировой войны и передачи Польше части территории Восточной Германии; цель организации — «возвращение имущества, противоправно конфискованного государствами, изгнавшими немцев из восточных областей»; известна также под названием «Прусское попечительство». готовит очередные иски о возвращении бывшего немецкого имущества. Между тем я читаю, что в России исподволь развивается процесс, который я бы назвал возвратом имущества гэбистским властям. Путин назначает своих корешей на ключевые посты, планомерно крушит и давит всяческих ходорковских — кстати, олух все-таки этот Ходорковский, немало его коллег уже давненько смотались с деньгами в Лондон или какую-нибудь Швейцарию. В американской прессе открыто говорится, что дело вовсе не в том, чтобы заново национализировать добычу нефти, — просто нужно во главе якобы частных консорциумов поставить доверенных лиц. Думаю, России это принесет больше вреда, чем пользы. Верно, так называемые олигархи сколотили — часто непонятным образом — состояния, исчисляющиеся миллиардами, но аппетиты правительства Путина выходят за рамки чисто экономические, речь идет прежде всего о власти, еще крепче связанной с московским центром. Нам в данный момент с востока ничто не угрожает, ну а что будет через десять лет — неизвестно.

Новый Drang nach Osten {19} 19 Натиск на Восток (нем.) — выражение, характеризующее захватническую политику империалистической Германии в отношении стран Центральной и Восточной Европы, сочетавшуюся с пропагандой идей о превосходстве немцев над другими народами. — Примеч. пер. * под лозунгом возвращения бывшего немецкого имущества и проблема наших потерь на востоке, в моем понимании, как бы уравновешиваются на чашах одних весов; не знаю, почему редко вопрос ставится именно так. Мы попались в ловушку, поскольку коммунистическое правительство вообще не было заинтересовано в сохранении частной собственности на недвижимость и не заботилось о соблюдении формальностей; люди, переселенные на западные земли, не требовали (или не могли требовать) внесения изменений в кадастровые книги, а теперь из этого вытекают печальные последствия. В Варшаве вроде бы созданы специальные группы, которые должны на профессиональном уровне дать отпор имущественным притязаниям «Прусской опеки», поэтому не стану углубляться в подробности; не хотелось бы оказаться тем раком, который суется с клешней туда, куда конь с копытом. Однако считаю, что долг государственных органов — успокоить сограждан. И что характерно: в то время как немцы выдвигают претензии нам и чехам, никто почему-то не требует у русских Пилав и Кенигсберга, то есть Калининграда. Правда, в «Шпигеле» появилась статья о том, что в Кенигсберге жил Кант и что восстановлен его памятник, но это все.