Александр Островский - Том 4. Пьесы 1865-1867

Иди добром, Настасья,
Не постыжусь, при всем честном народе
Учить примусь.

Толкуй! ты сам не знаешь,
Какая честь на нас.

От воеводы
Пристала к вам?

Иди! Народ смеется.
Ишь срам какой! Вот с дурой-то свяжися,
Так, Господи, и жизни-то не рад.

Фу! Смерды! Прочь!

Иди своей дорогой,
А мы своей; просторно, разойдемся.

Ишь дура-то, за воеводу дочку
Просватала и думает, что тоже
Боярыня; идет и ног не слышит.

На радость ли? Заплакать не пришлось бы!
Старик живет, а жены молодые
Все мрут да мрут. Диковина и только!
Тех жен обеих защекотал до смерти —
От ревности; вот что холопы бают.
Не миновать и третьей.

Защекочет,
Так не дадут четвертой, заговейся:
Закону нет, и поп венчать не станет.

Да ну его!

Робята, не слыхали ль,
Что Худояр на Волге появился
И станом стал невдалеке?

Так что же!
Тебе-то что ж?

Разбойник лютый, бают.

За что ж его разбойником ты лаешь,
Не знаючи? Какой же он разбойник?
Кого разбил? Тебя?

Меня не трогал,
Мне грех сказать; не грабил, так не грабил.

Так покажи других!

Чего не знаю —
Не говорю. Казну ограбил, бают.

Ты бай не бай — не наше это дело.
Казну разбил, казна про то и сыщет:
А ты не лай разбойником напрасно,
А называй удалым молодцом.

А говорят, что в Нижнем был поиман,
Сидел в тюрьме, достал из печки уголь
И написал он лодку середь полу
Углем и сел, забрал с собой сидельцев,
Плеснул воды да в Волгу и уехал.
Дубровин входит и осматривается.

Никак, чужой? Чего он ищет?

Парень,
Ты из какой Литвы, с какой орды?
От дела ты лытаешь или дела
Пытаешь?

Сват! Ты ближний али дальний?

Каких родов, из коих городов?

Не беглой ли? А может, он, робята,
Коня украл аль мужика убил.
Связать его!

Эх, дедушка, за что же?
Ты пожалей меня! Связать недолго;
Вязать вяжи, да после не тужи.
Я сам даюсь; один — не ратник в поле,
И дерево одно — не темный лес.
Меня в тюрьму; а сколько нас на воле
Останется, ты всех не перевяжешь;
А у тебя домишко на посаде, —
Чай, бережешь от красных петухов, —
Со всех углов подпустят — плохо дело.

Ну, полно ты! К чему ты привязался!
Я пошутил, а ты и вправду.

Полно,
Шутил ли ты? Да ну, я зла не помню:
Я знаю, ты меня не свяжешь.

Братцы!
Я признаю его!

И мне знакомо
Обличье-то, а как назвать — не знаю.

Я не боюсь и не таюсь: я беглый,
Посадский наш, Роман Дубровин.

Братцы,
И то ведь он. Два года не видались!
Ты где гулял?

На белом свете много
Привольных мест — и Дон, и Волга-мать.
Где я гулял — там нет меня; теперя
Домой пришел.

Ты хочешь объявиться?

Ну, нет, зачем! С женой бы повидаться.
Не знаешь, где жена?

У воеводы.

Ужель к нему попала?

Взял насильем,
В тюрьму сажал, а из тюрьмы да на дом
Красавицу твою Олену.

Дьявол!
Ну, помни ж ты! А что, жива, здорова?

Да говорят, все воет.

Эко, братцы,
Житье мое! А выходу ей нету?

Назаперти.

Ну, только мне и надо.
Спасибо вам на добром слове, братцы.
Увидите жену, так поклонитесь!
Мол, жив еще и помнит. Воеводе
Скажи хоть ты,

что собираюсь в гости,
Чтоб припасал, чем потчевать. Прощайте!

Никак, ушел? Поотлегло от сердца, —
Перепугал, проклятый. Что ж, робята,
Явить аль нет?

А нам какое дело?
Как хочешь ты, а мы и знать не знаем.
Поди являй, а в послухи не ставь —
Во всем запрусь.

И я.

Мы не видали.

Вот так-то, брат! ты сСвок, да неловок!
Помалчивай, так сам целее будешь.

Два раза глуп бывает человек:
С младенчества сперва, потом под старость:
Состареешь и поглупеешь, разум
Отымется. Недаром люди стали
Учить меня. Ты думаешь, что дельно
Прикажешь что, а говорят — не ладно.
Плохая жизнь. И вижу сам, что плохо;
Да как же быть? Одно и остается:
Коль стар и глуп, так умных больше слушай.
Вот я велел переловить Баиму
Ругателей, а Бастрюков наехал,
Прогнал его, — что мы не дело, видишь,
Затеяли, мятеж заводим, буйство.
Челом ему за то, что надоумил
Нас, дураков. Вперед умнее будем.

Да что ж, и впрямь затеяли не дело.

Ты погоди, дай кончить! Я спасибо
Сказал тебе, чего ж еще! Не в ноги ж…
Другую речь я поведу. Вот, видя,
Что глуп-то я и стар, большое дело
Без вашего, друзья мои, совету
Начать не смел. Что вы приговорите,
Тому и быть.