Альберт Туссейн - Добро Зло

Подарил как-то одной женщине какую-то дорогую золотую безделушку.

Она расплакалась от счастья. Я был в шоке: какое же это убогое, дешевое и жалкое счастье! И как же его легко измерить! Мне тут же стало противно и тошно. Как вспомню, так и сейчас воротит.

Нет-нет, да и встречаю иногда людей, у которых глаза прямо-таки светятся при виде денег или другого богатства. Ручонки дрожат…

Какое убожество…

И какая жалость…

И бедность…

Доброта — первый признак настоящей силы человека.

«Человек — зверь! Человеческое — звериное!» — только и слышится теперь вокруг… Как же возликовали, как же взоржали все человеческие звери и звериные люди! Прочь совесть, стыд и срам!

И как опечалились люди…

Я думаю, убийц-садистов надо убивать, палачей-изуверов — казнить. Если существо в образе человека само решает быть бешеным псом, то, как к таковому, к нему и следует относиться. Гуманизм применим к людям, а не к нелюдям.

В отношении последних он не работает, становится своей противоположностью — негуманным по отношению к людям.

Проявлять гуманность и милосердие

к нелюдям -

негуманно

по отношению к людям.

Диктатор нередко хотел бы и старается выглядеть эдаким папой, отцом (паханом?) народа, поручая всю черную (порой темную, а то и грязную) работу своим подчинённым, делая их в случае различных провалов и ляпсусов козлами (вот именно!) отпущения. Конечно, для желающих и способных видеть всё это предельно прозрачно…

Желание преувеличить себя -

первый признак гнома.

Вернейший путь для деградации любой политической партии — стать правящей, потому что тут же в неё попрёт всякая карьеристская и оппортунистическая сволочь и нечисть.

Сволочи, изверги, завистники, хамы, палачи,

Предатели, жадины, тупицы, эгоисты и т. п.

Бедные-то они, бедные…

Но почему-то их совсем не жалко

Крыльев лишают те, у кого нет крыльев.

То же самое происходит и с головами.

Единственным существом, когда-либо выразившим и доказавшим делом самую конечную предельную преданность мне, оказался Саид, мой студент на международных профсоюзных курсах из Саудовской Аравии, которого, так получилось, я научил писать и читать на его родном языке.

(У арабов самый уважаемый на всю жизнь человек — это тот, который тебя «научил букве», то есть твой первый учитель).

Он мне сразу понравился своим трудолюбием и упорством, и, узнав, что у него нет даже начального образования, я вызвался помочь ему освоить арабский алфавит и элементарную грамоту, занимался с ним несколько месяцев. Как-то на даче в Купавне к нам прицепилась группа пьяных местных молодчиков. Саид был смуглый, они приняли его за негра, посыпались оскорбления, приставания. Нас было четверо, их с десяток, силы явно неравные. Когда нас начали уже, как сейчас говорят, конкретно избивать, и дело начало принимать весьма критический и опасный характер, я заскочил в дом, схватил первое, что попалось, оказался топор, стал у двери, угрожал им, требуя, чтоб ушли. Кто-то из них оказался ловчее и сильнее меня, выхватил топор, я оказался на земле, а он размахнулся и изо всей своей пьяной силы запустил в меня этим топором. Отскочить я не успел, но тут тигром вскочил, вырвался из их рук Саид и прикрыл меня собой, приняв удар топора себе на грудь. К счастью, удар пришёлся топорищем, иначе не знаю, что бы произошло, и, если бы не он, это должно было произойти со мной…

Я обезумел, схватил этот топор, стал им размахивать уже на полном серьёзе. Мои друзья похватали какие-то колья и в конце концов кое-как мы разогнали эту банду (позже выяснилось, они были из бывших высылаемых из Москвы за 101 км). Этот случай и своего спасителя Саида я запомнил на всю жизнь. Не думаю, что встречу ещё более преданного человека…

Рано или поздно обидчику всегда будет хуже, чем обиженному, причём здесь, на земле, а не на каких-то пресловутих мифических небесах.

Если человек прожил всю жизнь

и так и не постиг, что наивысшая мудрость и благо -

это делиться мудростью и благом с другими -

значит, он духовно так и не родился.

Снял камень с души и положил за пазуху.

Давно заметил,

а здесь это как-то особенно подчеркнулось: трудолюбию всегда присущи

приветливость и доброжелательность

Самое страшное в любой системе рабства — это то, что она порождает рабство в душах, предполагая незыблемость отношений господина и раба или холопа и исключая любой намёк на демократию и справедливость. Отсюда часто встречаемое проявление того, что самые жестокие диктаторы — это, как правило, бывшие (а по сути вечные) рабы не только телом, но и душой.

Сколько же красивых статных божественных фигур таится в граните, мраморе и других камнях! Надо их только найти, увидеть и высечь, отбросив все лишнее.

Столько же добра, мудрости, настоящей красоты, любви и нежности хранится в живых людях! Надо их только почувствовать, вызвать и раскрыть…

P.S. У арабов есть поговорка (в оригинале она оформлена в виде загадки) в том смысле, что есть только несколько вещей, которых чем больше отдаешь другим, тем больше их остается у тебя: это — знания, любовь, вообще, доброта…