Альберт Туссейн - Добро Зло

И уходить. Ведь они же сами призывают к этому незадачливых чиновников (вспомните Олимпиаду) или тут же сами снимают с должностей соответствующих «паханов», чиновников более низких звеньев за их ляпсусы или неразумные решения, утверждаемые ими и нашептанные им какими-то соответственно некомпетентными или нечестными помощниками на их уровне. Соответственно напрашивается вывод о соответствующей логической последовательности. Иначе что? Опять пресловутая вера в «доброго» царя, не знающего, что творят его лукавые помощники?! Да и царь ли это вообще или пыжащаяся, но жалкая, худо-бедно по-школярски усвоившая псевдодемократическую лексику марионетка?!

Желание стать известным, прославиться, совершив что-то выдающееся, по-хорошему необычное — вполне здоровое, естественное желание, даже несомненный признак сильного и цельного человека. Стремление же получить хоть какую-то известность, причём любой ценой — явный признак нездоровья, душевной хилости и комплекса неполноценности.

Сколько потенциально прекрасных лиц испорчено и испохаблено дурным вкусом, полной безвкусицей и злым нравом их обладателей! Сколько незаметных, серых и даже уродливых лиц опрекраснено и одухотворено теплой добротой и тонким вкусом их носителей. Воистину, в лице человека — его суть.

Каким бы порой симпатичным,

даже умным и эрудированным

ни был вор и преступник,

всё равно он вор и преступник.

Если человек, поездив по миру, прочтя хорошую книгу, повстречав хороших людей, сам не становится лучше, чище, добрее — на фига тогда ездить, на фига читать, на фига встречаться?! На фига вообще жить?! Это пустой бисер горохом об стенку…

Честный, активно принципиальный человек

неизбежно и определенно в любом обществе

становится диссидентом.

По определению.

По совести.

Если каждый норовит сбить вас с дороги,

значит, вы на верном пути.

Клановость

расовая

национальная

религиозная

партийная

социальная

профессиональная

семейная

и т. д.

суть

проявление

звериного

инстинкта

самосохранения

В человеческом же

измерении — это выражение

душевной трусости,

комплекса неполноценности

(часто в форме

комплекса превосходства),

лености ума, чувств

и, в конечном счете,

совести

Нет худшего и более печального вора, чем тот,

который обкрадывает самого себя.

Достойных врагов у меня, конечно, нет. И быть не может.

Это такой же оксюморон, такая же несовместимость, как и «недостойный друг». Если бы человек был достойным, он, несомненно, был бы моим другом. По определению. Определенно. Но есть такие болезненно завистливые, злые по натуре, недоброжелательные, скупые на добро и, естественно, скупые вообще, душевно бедные типы (убежден, что такие люди страдают каким-то скрытым телесным или психическим недугом, потому что ну не может же нормальный здоровый человек быть злым!), которые явно (порой и тайно, но это всегда вполне прозрачно) меня ненавидят (думаю, в основном за то, что я никогда не ною и не унываю, что, как я давно заметил, больше всего и раздражает всяких там слабаков, несчастных, бездарей и неудачников). Но даже и такие, с позволения сказать, люди нередко и невольно делают мне комплименты, тайно или явно, часто, полагаю, подсознательно, подражая мне в некоторых вещах и поступках. Такая вот подленькая признательность! Исподтишка. «С задницы свиньи хоть волосок» — говорят в таких случаях арабы (сравни с нашим «с паршивой овцы…»). Написал бы это по-арабски, но в моем компьютере нет арабского шрифта. Впрочем, кому это надо? Впрочем, арабисты и так знают. Впрочем, попробую воспроизвести по-русски: «мин тыз ыль-хынзири шаара»…

По сути, религия — это торговля: веди себя хорошо (т. е. слепо верь тому, что говорят попы) — попадешь в рай, плохо — загремишь в ад. В этом смысле религия схожа с тем псевдокоммунизмом, который навязывался в нашей стране, не говоря уже об ее откровенном торгашестве при продаже индульгенций или отпускании грехов на исповедях некими самозванными представителями некоего бога на земле. По-моему, быть добрым, даже счастливым, из-под палки, кнута или пряника невозможно. Добро, как и счастье, должно исходить изнутри человека.

Гордость и гордыня — разные вещи.