Николай Туроверов - «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

Жизнь не начинается сначала,
Так не надо зря чего-то ждать;
Ты меня с улыбкой не встречала
И в слезах не будешь провожать.
У тебя свои, родные, дети,
У тебя я тоже не один,
Приютившийся на годы эти,
Чей-то чужеродный сын.
Кончилась давно моя дорога,
Кончилась во сне и наяву, ―
Долго жил у твоего порога,
И еще, наверно, поживу.
Лучшие тебе я отдал годы,
Все тебе доверил, не тая, ―
Франция, страна моей свободы ―
Мачеха веселая моя.

И вот, опустится последний мрак,
И сердце перестанет биться.
Спокойствие, спокойствие, ―
но как
Спокойствием мне этим заразиться,
Когда неизлечимо заражен,
Еще отравлен бешеною кровью,
Когда люблю еще вино и жен
Веселой полнокровною любовью.
Куда бежать мне от своих страстей?
О стену чью мне головою биться?
Иль до последних, недалеких дней
Не измениться, не угомониться.

Только дым воспоминаний,
Или все уже, как дым,
И никто из нас не станет
Тем, чем был он молодым?
И не будет больше лестниц
Потаенных и дверей,
Ожидающих прелестниц
Первой юности твоей;
И превыше всех над ними
Незакатная звезда,
Чье потом запомнишь имя
Навсегда ты, навсегда;
Пить вино не будешь с другом
За беседой у огня,
Не сожмет твоя подпруга
Непокорного коня,
Безрассудочно и смело
Ты не схватишься за меч,
А стареющее тело
Будешь бережно беречь,
Ничему уже не веря
В мире страшном и пустом, ―
Постучится в твои двери
Смерть тогда своим крылом.

Едва я жизнь узнал сполна,
Как ты уже ушел от жизни, ―
Но злая воля не дана
Потусторонней укоризне.
И вот, средь пылкой суеты
Моих беспутных увлечений,
Со мною рядом будешь ты
С загробным холодом сомнений.
Пройдет ли год иль десять лет, ―
Все та же будет дружба наша,
Все тот же мой тебе привет,
Вином наполненная чаша.

Откуда этот непонятный страх
В твоих прекрасно сделанных стихах,
И эта вечная трагическая твердь,
И, вечно с ней рифмуемая, смерть,
И этих ангелов испуганный полет,
И это сердце хладное, как лед? ―
Иль не пришла еще твоя пора
И продолжается унылая игра.

Опять весенний ветер,
И яблони в цвету,
Опять я не заметил,
Что лишний час иду,
Кружу в знакомом поле,
Не попаду домой, ―
Опять я пьян от воли,
От дали голубой;
К чему воспоминанья
Черед минувших дней ―
Скитанья и страданья
Всей юности моей,
Ненужные сомненья,
Мученья без конца?
В душе весна, да пенье
Веселого скворца.

Коснулась ты заветных струн
Моей давно молчавшей лиры;
Забыл я птицу Гамаюн,
Казалось, нежные зефиры
И вдохновений легкий рой
Уже не властны надо мной.
Но ты вошла под сельский кров
Ко мне неслышными шагами, ―
На милый зов твоих стихов
Ответить должен я стихами,
Подняв в своей глуши стакан
Во имя пушкинских Татьян.
Есть для всего какой-то срок,
Но не подвластны нам все сроки,
И вот, у музы взяв венок,
Я рву его на эти строки,
На запоздалый мой привет,
На мой взволнованный ответ.

Кончалось веселое лето
В дожде опадающих звезд.
Все лето ждала ты ответа,
Ответ мой был ясен и прост ―
Навеки, навеки, до гроба,
С шестнадцати лет ― навсегда.
Не знали, не ведали оба
В какие уходим года;
Еще ничего мы не знали
В счастливых бессонных ночах.
О, как высоко мы взлетали
С тобой на гигантских шагах.

Осыпается сад золотой,
Затуманился сад голубой,
За окном твоим черную ель
Замела золотая метель.
Ты все смотришь на листьев полет,
Ты все веришь, что сын твой придет,
Возвратится из странствий, ― и вот
У твоих постучится ворот.
Ты до вечера ждешь у окна,
На дорогу выходишь одна,
Желтых листьев метель над тобой ―
Недалек твой последний покой.

― В саду над этой урной,
Над кущей этих роз,
Пронесся дождик бурный
Потоком женских слез;
Шумел внезапный ветер
Березой у окна,
Теперь на целом свете
Осталась я одна.
Кукушечка ― подружка,
Одна я навсегда,
Кукуй, моя кукушка,
Считай мои года.

Вечер был мутнее дыма,
Ветер снежен, путь далек,
И простого пилигрима
Приютить велел пророк.
Я вошел в твое жилище,
Обогрелся у огня;
Принесла к огню ты пищу,
Не взглянула на меня.
Знаю, я тебе не пара,
Твой отец богатый бей,
От Валлоны до Скадара
Равных нет ему людей.
У бродяги-иноверца
Нет на свете ничего,
Только сердце, только сердце
Однолетки твоего.
Завтра я уеду рано,
Не проснется твой отец.
Ты услышишь каравана
Невеселый бубенец.

Просить, просить и получать отказ,
Просить у каждого прохожего полушку
И в тысячный, быть может, раз
Протягивать пустую кружку.
Не все равно ли ― зрячий иль слепец,
Молящий тихо, громко ли просящий;
Не все равно ли ― кто он, наконец,
У подворотни с кружкою стоящий,
Напрасно ожидающий чудес.
О, твой романс, старательно забытый:
― Мадридский нищий, щедрость Долорес,
И поцелуй красавицы Пепиты.

Ты с каждым годом мне дороже,
Ты с каждым годом мне родней,
Ты никогда понять не сможешь
Любви безвыходной моей.
Ты не оценишь эту нежность,
Названия которой нет,
Всю обреченность, безнадежность
Моих однообразных лет,
Ты обрекла меня на муку,
Но буду славить вновь и вновь
Я нашу страшную разлуку,
Неразделенную любовь.

Все те же убогие хаты,
И так же не станет иным
Легко уходящий в закаты
Над хатами розовый дым.
Как раньше ― при нашем отъезде ―
Все так же в российской ночи
Мерцают полярных созвездий
В снегах голубые лучи.
И с детства знакомые елки
Темнеют в промерзлом окне,
И детям мерещатся волки,
Как раньше мерещились мне.
Покоя никто не нарушит
В снегах погребенном краю,
И сонные детские души
Ночуют у Бога в раю.

Сердце сердцу весть подает,
Глупое сердце все еще ждет,
Все еще верит в верность твою,
В какую-то нежность в далеком краю;
Все о тебе сердцу хочется петь, ―
Бедное сердце не хочет стареть.