Владимир Набоков - Истинная жизнь Севастьяна Найта

20 октября 1941 г.

Вельфлит, Массачусетс

Дорогой Владимир: Только что прочитал «Севастьяна Найта», корректуру которого мне прислал Локлин [1] James Laughlin, владелец издательства «Новые направления», с которым Набокова познакомил Вильсон и который издал первые его американские книги: этот роман, «Николай Гоголь» (1944), «Три русских поэта: Пушкин, Лермонтов, Тютчев» (1944) и «Девять рассказов» (1947). , — и совершенно им очарован. Поразительно, что Вы пишете такую замечательную английскую прозу и в то же время не походите ни на какого другого английского писателя, но делаете все по-своему, да еще так тонко и основательно. Кроме Вас и Конрада нет, наверное, других иностранцев, которые достигли бы такого литературного уровня по-английски. Книга вся сплошь отличная, превосходно сочиненная, но особенно мне понравились главы, где он разыскивает всех этих русских женщин, потом описание книги о смерти, и когда в конце он едет на поезде, как бы во сне (и еще длинный сон повествователя). Мне теперь хочется прочитать и русские Ваши книги, и я попытаюсь их осилить, когда мой русский язык [2] Эти два слова написаны по-русски (в советском правописании). немного окрепнет […].

21 октября 1941 г.

Вельзлей, Массачусетс

Дорогой Эдмунд [4] У Вильсона было прозвище Bunny, которым пользовались все его друзья, в том числе и Набоков. Слово это значит «зайка» или «зайчик» и в русском употреблении звучит совсем не так, как по-английски (как и многие вообще ласкательные прозвания), поэтому я отказался от него в этом случае. У Набоковых в семье, по словам его сына, Вильсона в третьем лице упоминали или по фамилии, или по имени (в обоих случаях с ударением на последнем слоге). ,

Дух Севастьяна отвешивает Вам земной поклонъ [5] Эти слова написаны по-русски (по русскому правописанию). . Очень рад, что Вам понравилась эта книжица. Кажется, я говорил Вам, что написал ее пять лет тому назад [6] Одна из нескольких интересных оговорок Набокова этого рода: книга была написана не пятью, а только неполными тремя годами раньше (и очень быстро — всего за полтора месяца). в Париже, где письменным столом мне служило приспособление, именуемое bidet [7] Гигиенический трон в романской, главным образом, Европе. , — потому что мы жили в одной комнате и мне приходилось превращать нашу маленькую ванную в рабочий кабинет […].

[Дописываю] после Вашего телефона. Нет — за вычетом мимолетного упоминания шахматной игры в одной главе, «в развитии всей книги» нет никакой «шахматной идеи» [8] Слова в кавычках написаны курсивом в подлиннике — вероятно, это слова Вильсона, сказанные по телефону. . Звучит заманчиво, но чего нет, того нет.

[Окончание рекламного предуведомления Вильсона на обложке первого издания романа:]

«Внимательного читателя ждет […] особенного рода сюрприз, раскрыть который было бы нечестно по отношению к автору».

«Иногда я говорю себе, что ее не так уж трудно было бы перевести на русский язык», — пишет В. о последней книге Севастьяна Найта, в которой сведены все предыдущие его книги и в которой содержится загадочная разгадка секрета всего романа, всей «истинной жизни».

Около двадцати лет тому назад вдова Набокова попросила меня взяться за перевод «Ады» на русский язык. Я колебался: дело это казалось мне безпримерно трудным. Однако по размышлении я предложил некоторые необычные меры, например оставить в этой трехъязычной книге некоторую часть неудобопереводимого английского текста непереведенной — подобно тому как в оригинале оставлены без перевода многие русские jeux d'esprit и de mots, и послал на ее усмотрение две или три главки из середины книги. Она нашла, что перевод мой неудачен, и решила отказаться от самой мысли переводить «Аду» на русский язык. В отношении моей пробной попытки она была права, там было много неловкой акробатики, которую можно было принять за своевольную отсебятину. Но вскоре после этого я начал переводить «Севастьяна Найта», не помню теперь, по ее предложению или по моему, пытаясь держаться, как это было при переводе «Пнина», принципа дословной верности подлиннику, но в то же время пользуясь возможностями доступного мне языка гораздо свободнее, чем я это себе там позволил. Мне казалось, что ради верного воспроизведения оттенка смысла и слога в дело годны едва ли не любые подручные средства: так тень собаки на освещенной стене может быть изображена хитросплетением пальцев. И вот я старался переводить «инде слово в слово, инде же умышление во умышление», как сказал король Альфред. И так как на русский язык переводилось английское сочинение русского писателя, мне хотелось выветрить сколько возможно запах операционной, которым почти всегда отдает перевод.

Первая глава была кончена вчерне в 1988 году, но вмешались другие занятия, работа прервалась и по смерти Веры Набоковой не возобновлялась. Тем временем в 1990-е годы в Москве стали вкривь и вкось издавать сочинения Набокова, в том числе два или три переложения этой книги [9] Как и в случае с недавно напечатанным новым изданием «Пнина» в моем переделанном переводе («Азбука», 2007), я должен тут особенно отметить, что этих переводов «Найта» не читал, как, впрочем, и вообще не читал никаких переводов книг Набокова — переводы ведь не для переводчиков делаются, — и по этой причине всякие возможные дословные совпадения в моем тексте с предшествующими совершенно случайны. . Я же, напротив, совсем оставил переводы и обратился к другим занятиям. Но два года тому назад, когда затеялась новая серия изданий Набокова по-русски в «Азбуке» и его сын предложил мне перевести эту книгу заново, я перечитал это старое свое упражнение и остался им скорее доволен [10] Приношу искреннюю благодарность Андрею Александровичу Бабикову, поэту и знатоку Набокова, который указал мне на множество важных промахов в рукописи перевода и любезно предложил способы их исправить. .