Оскар Уайльд - Кентервильское привидение (сборник)

Вдруг миссис Отис заметила на полу, прямо перед камином, темно-красное пятно и, ничего не подозревая, обратилась к миссис Амни:

– Здесь, кажется, что-то пролито.

– Да, мадам, – тихо ответила старая экономка, – здесь пролита кровь.

– Фу, какая гадость! – воскликнула миссис Отис – Меня совсем не устраивают кровавые пятна в комнатах. Велите его немедленно стереть!

Старая женщина улыбнулась и проговорила так же тихо и таинственно:

– Это кровь леди Элеоноры, которая погибла на этом самом месте в тысяча пятьсот семьдесят пятом году от руки собственного мужа – сэра Саймона Кентервиля. Сэр Саймон пережил ее на девять лет и исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Тела его так и не нашли, а его грешная душа все еще бродит по замку. Это кровавое пятно вывести невозможно, к тому же оно всегда восхищает туристов и других посетителей.

– Ерунда, – воскликнул Вашингтон Отис, – идеальный пинкертоновский пятновыводитель и очиститель «Чемпион» уничтожит его в одну минуту!

И не успела пораженная экономка опомниться, как он опустился на колени перед камином и начал ожесточенно тереть пол маленькой черной палочкой, напоминавшей косметический карандаш. Через несколько мгновений от кровавого пятна и следа не осталось.

– Я знал, что очиститель не подведет! – победно воскликнул Вашингтон, обводя взглядом своих восхищенных родных. Но не успел он произнести эти слова, как мрачную комнату озарила ослепительная вспышка молнии, устрашающий удар грома заставил всех вскочить на ноги, а миссис Амни упала в обморок.

– Удивительно мерзкий климат, – спокойно заметил посол, зажигая длинную индийскую сигару. – Видно, старушка Англия так перенаселена, что хорошей погоды здесь на всех просто не хватает. Я всегда был того мнения, что эмиграция – единственное спасение для этой страны.

– Дорогой Хайрэм, – воскликнула миссис Отис, – что нам делать с экономкой, которая падает в обморок?!

– А ты удержи с нее, как за разбитую посуду, вот она и перестанет, – предложил посол.

И действительно, через несколько минут миссис Амни пришла в себя. Однако не было сомнения, что она глубоко потрясена, и, перед тем как уйти, она самым серьезным образом сказала мистеру Отису, что дому грозит беда.

– Я, сэр, – проговорила она, – собственными глазами видела такое, от чего у каждого христианина волосы встали бы дыбом. Много, много ночей не сомкнула я глаз из-за ужасов, которые здесь творились.

Мистер и миссис Отис горячо заверили честную служанку, что они не боятся привидений, и, призвав благословение божье на своих новых хозяев, а также договорившись о прибавке к жалованью, старая экономка неверными шагами удалилась в свою комнату.

Всю ночь неистовствовала буря, но никаких особых происшествий не случилось. Однако, когда наутро Отисы спустились к завтраку, отвратительное кровавое пятно снова было на прежнем месте.

– Думаю, что очиститель «Чемпион» тут ни при чем, – сказал Вашингтон. – Ведь я пробовал его на самых разных пятнах. Видно, это дело рук привидения.

Он еще раз стер пятно, но на следующее утро оно появилось снова. Обнаружили его и на третье утро, хотя накануне вечером мистер Отис собственноручно запер библиотеку и унес ключи к себе наверх. Теперь уже вся семья была заинтригована; мистер Отис начал склоняться к мысли, что, отрицая существование привидений, он, пожалуй, подходил к вопросу слишком догматически; миссис Отис заявила о своем намерении вступить в Общество исследователей трансцендентальных явлений, а Вашингтон написал длинное письмо господам Майерсу и Подмору, в котором сообщал об устойчивости кровавых пятен, возникших в результате преступления. Наступившая затем ночь навсегда развеяла все сомнения в реальности призраков.

День выдался теплый и солнечный; вечером, когда стало прохладней, вся семья отправилась прокатиться. Домой они вернулись часов в девять, и им был подан легкий ужин. Разговор за столом отнюдь не касался привидений, так что на этот раз не могло быть и речи о психологической подготовке, которая столь часто предшествует необъяснимым потусторонним явлениям. Как я впоследствии узнал от мистера Отиса, за столом обсуждались обычные темы, составляющие предмет разговора всякой культурной американской семьи из высших слоев общества. Говорили о неоспоримом превосходстве актрисы Фанни Давенпорт над Сарой Бернар; о том, что даже в лучших английских домах никогда не получишь настоящих гречневых оладий, маисовой каши и початков; о роли Бостона в формировании мировой культуры; о преимуществах отправки багажа по квитанциям при железнодорожных путешествиях и о благозвучии нью-йоркского произношения по сравнению с тягучей речью лондонцев. О сверхъестественном никто не заговаривал, никто и словом не помянул сэра Саймона Кентервиля. В одиннадцать часов все разошлись по своим комнатам, и к половине первого огни в доме погасли. Через некоторое время мистер Отис проснулся от какого-то странного шума, раздавшегося в коридоре, неподалеку от его комнаты. Казалось, будто лязгает железо и звуки эти с каждой минутой приближаются. Мистер Отис тотчас встал, чиркнул спичкой и взглянул на часы. Стрелки показывали ровно час ночи. Посол был совершенно спокоен и, пощупав пульс, убедился, что жара у него нет. Загадочный шум продолжался, и мистер Отис явственно различил звук шагов. Он надел ночные туфли, достал из несессера небольшой продолговатый флакон и открыл дверь. Прямо перед собой в слабом свете луны он увидел старика самого ужасного вида. Глаза его горели, словно пылающие угли, спутанные волосы свисали до плеч, одежда старинного покроя была покрыта грязью и превратилась в лохмотья, а руки и ноги были закованы в кандалы, соединенные тяжелыми ржавыми цепями.

– Уважаемый сэр, – обратился к нему мистер Отис, – извините меня, но я вынужден просить вас смазать ваши цепи. Вот вам для этой цели флакон смазочного масла «Восходящее солнце Таммани». Говорят, его действие сказывается после первого же употребления. Вы убедитесь в этом, прочитав приведенные на обертке отзывы видных представителей нашего духовенства. Я оставляю его вот здесь, рядом с подсвечником. Если вам потребуется, буду рад ссудить вас новой порцией.

С этими словами американский посол поставил флакон на мраморный столик и, закрыв за собой дверь, отправился спать.

С минуту кентервильский призрак стоял неподвижно, оцепенев от вполне понятного возмущения; затем, в сердцах швырнув пузырек на пол, он с глухими стенаниями помчался по коридору, излучая жуткий зеленый свет. Но не успел он добраться до верхней площадки широкой дубовой лестницы, как распахнулась дверь одной из комнат, на пороге появились две маленькие, одетые в белое фигурки, и мимо его головы просвистела большая подушка. Сообразив, что нельзя терять ни минуты, призрак поспешил воспользоваться для бегства четвертым измерением и исчез сквозь деревянную обшивку стены, после чего в доме снова воцарилась тишина.