Марси Дермански - Плохая Мари

— У вас всегда были вкусные обеды, — сказала Мари.

— Именно, — согласилась Эллен. — Ты приходила к нам из-за обедов. Мама говорила, что я должна быть к тебе добрее. Что твой отец умер, а твоей матери приходится убирать чужие дома. Что у тебя нелегкая жизнь.

Мари взяла стакан с пивом. Ничего этого она не знала.

— Она так говорила?

А она-то думала, что они просто добрые. Оказывается, ее жалели. Мари часто оставалась ночевать у Эллен в выходные, и мать Эллен заботливо укрывала ее одеялом и целовала в лоб.

— Мой дом был лучше. Ты научилась плавать в нашем бассейне. Мама покупала тебе книжки на Рождество. И у нас ты впервые попробовала артишоки.

— И сыр бри. Не забудь, — продолжила Мари. — И лобстера.

Мари всегда стремилась быть частью семьи Кендалл, но они этого никогда не хотели. Это напоминало утонченное издевательство — принимать ее в доме как родную, делать вид, что она своя, но дарить на день рождения подарки хуже, чем Эллен. И Эллен всегда ездила в летний лагерь одна, а Мари оставалась дома.

У матери Мари была ученая степень, диплом по итальянской литературе эпохи Возрождения, но она никогда не работала по специальности. Ее отец погиб во время несчастного случая на море — он управлял лодкой, — когда она была еще совсем маленькой. Каким надо быть дерьмом, чтобы позволить себе умереть? Так всегда говорила мать Мари. Она вообще редко говорила что-нибудь хорошее.

Мари взяла креветочный ролл — и положила его обратно.

— Я тебе никогда не нравилась, — сказала Эллен. — Тебе нравился мой дом.

Мари ненавидела вспоминать о своем детстве. За все время, что она знала Эллен, это был их самый откровенный разговор, и Мари он не слишком-то нравился. Презирать Эллен — это одно, но знать, что Эллен тоже презирает тебя, — совсем другое. Мари покрутила в руках палочки, как будто пыталась трением добыть огонь. Ей хотелось, чтобы Эллен немного испугалась. Чтобы она подумала: а не воткнет ли Мари острую деревянную палочку ей прямо в глаз?

— Мы были подругами, — произнесла Мари.

Сейчас, когда Эллен собиралась уволить ее, Мари хотела бы в это верить. Когда они были детьми, у Эллен не было ни малейшей причины не доверять Мари. Она была абсолютно безобидна. И всегда готова угодить — до смешного готова. И еще она воровала у Эллен одежду, а иногда — мягкие игрушки. Может быть, Эллен об этом знала, однако ни разу не сказала Мари ни слова.

— Да ладно тебе, Мари. Это всегда было понятно — нас заставляли дружить. Звучит ужасно, конечно, но для тебя в этом нет ничего нового. У меня всю жизнь было больше возможностей. И я была рада дать тебе все, что могла. А ты меня использовала. А потом, в старших классах, ты переспала с Хэрри. Моим бойфрендом. И это было самое подлое, что ты могла со мной сделать.

— Знаешь, он ведь со мной тоже переспал, — усмехнулась Мари.

Эта деталь казалась ей очень важной. На вечеринке в честь выпускного Хэрри Элфорд взял ее за руку, отвел наверх и трахнул на полу в хозяйской гардеробной. Конечно же он не любил ее. Он любил Эллен. Но у Мари уже тогда была большая грудь.

— Я даже не знаю, зачем сейчас сижу здесь с тобой и говорю все это, — пожала плечами Эллен. — И тем более не знаю, зачем впустила тебя в свой дом. Наверное, у меня тогда в голове помутилось.

— Он был мерзавцем, ты это понимаешь? — Мари сама себе удивлялась. Неужели она защищается? Она никогда не говорила этого раньше. Подразумевалось, что именно Мари совершила подлый поступок. Потому что такова уж она — завистливая, жадная Мари. Девчонка из соседнего дома, которая и не может вести себя по-другому. — Я была пьяна. На следующий день он даже не стал со мной разговаривать. Он вел себя так, будто ничего не произошло. Ты когда-нибудь задумывалась, как я себя чувствовала после этого?

— Поверить не могу, что я тебя простила, — сказала Эллен.

— Ты меня так и не простила.

Эллен покачала головой.

— Мы сидим с тобой в ресторане, — заметила она. — Я плачу за твой обед. Я простила тебя. Не спорь со мной, Мари. Я знаю, что такое прощение. Ты сидела в тюрьме, а когда вышла, я дала тебе работу. Я дала тебе работу! Присматривать за моей дочерью. Понимаешь? За моей дочерью! Ты понимаешь, что это для меня значит? Понимаешь, как мне дорога Кейтлин? Я доверилась тебе.

— Пфф! — фыркнула Мари.

Она не знала, что тут еще сказать. На самом деле она тогда тоже удивилась. Никакого опыта общения с детьми у нее не было. И кроме того, была ведь эта история с Хэрри. Эллен явно стремилась что-то доказать, если не Мари, то самой себе. Но Мари было наплевать, что двигало Эллен.

Эллен хотела, чтобы Мари к тому же убирала в доме, сметала пыль, стирала и заправляла постели, но Мари отказалась. «Я не моя мать, — отрезала она. — Я не буду твоей прислугой».

Как выяснилось, у Мари не было амбиций, но имелась гордость. Эллен вынуждена была согласиться. Она никогда не доверяла Мари; ей просто нужна была прислуга.

Мари сочла, что разговор окончен. Ей не хотелось слушать, что Эллен скажет дальше. Удачи тебе. Не пропадай, звони. Она положила палочки на стол. Креветочные роллы так и остались нетронутыми. Как теперь быть, не есть их? Эллен продемонстрировала ей свое презрение. Она не может доверить Мари дочь. Говорить было больше не о чем.

Нужно было встать и уйти. Уйти, не дожидаясь, когда принесут остальную еду. Несмотря на то что Мари заказала все самые любимые блюда. Счастливые беззаботные дни с Кейтлин — совместные ванны, сон днем, прогулки в парке — закончились. Совсем. Мари знала, что потом, когда она останется одна, до нее это дойдет. Пока она еще не осознала этого до конца. Кейтлин в ее жизни больше не будет. Это невозможно было представить. Каждое утро Мари просыпалась в своей комнатке в подвале и радовалась тому, что сейчас надо идти наверх. К Кейтлин. И есть с ней вместе натуральные, экологически чистые хлопья без консервантов.

Уходи , мысленно приказала она себе.

И тем не менее Мари не спешила вставать и уходить. Она еще не готова была признать поражение. Она хотела, чтобы в ее жизни была Кейтлин. И холодильник, полный продуктов. И Бенуа Донель. Сама судьба привела его к Мари.

— Ты не хочешь мне ничего сказать? — спросила Эллен. — Объяснить то, что я вчера увидела?

Эллен сидела напротив и выжидающе смотрела на Мари. По-видимому, требовалось что-то ответить. Мари зевнула и воткнула палочку в середину ролла, разрушая совершенство.

— Разговор, судя по всему, кажется тебе скучным?

— Скучным, как хрен его знает что, — ответила Мари.

— А чего бы ты, интересно, хотела? — Эллен отняла у Мари палочку. — Полагаешь, я должна вести себя мило? Я тебе поверила, а ты обделалась! Ты не смогла справиться с работой для подростка. Мама всегда говорила о тебе только хорошее. Она считала, что мы тебя подвели. Она думала: в том, что ты оказалась в тюрьме, отчасти виноваты и мы. Это было кое-что новое. Родители Эллен вышли на пенсию, переехали в Аризону и перестали поддерживать связь с Мари. Как и Эллен, ее мать не написала Мари ни одного письма за все шесть лет, что та провела в тюрьме. Шесть лет. Она могла бы послать что-нибудь. Книгу, например. Шоколадный кекс. Да обыкновенного письма было бы достаточно, чтобы как-то поддержать Мари. Крошечное проявление доброты. Мари не совершила никакого преступления. Она просто влюбилась в парня, ограбившего банк.