Иван Бойко - Смотрю, слушаю...
- Название:Смотрю, слушаю...
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Краснодарское книжное издательство
- Год:1978
- Город:Краснодар
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Бойко - Смотрю, слушаю... краткое содержание
В книгу Ивана Бойко вошли разножанровые произведения — повесть, рассказы, лирические миниатюры. Но объединяет их главная тема — проблемы нравственности. Много внимания писатель уделяет вопросам верности родине, жизненной справедливости, товарищеской чуткости.
Смотрю, слушаю... - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Ой, не обижайте, не обижайте, хлопцы, мать! Не забывайте, не забывайте, хлопцы, мать, бо это плохо вам обернется.
Надо мною слезами блескали тяжкие слова тети Мани. Но открывшаяся новь оглушила меня, светло отодвинула от всего тотчас, как я поднялся на гору. Кирпичные строения и подъемные краны над зеленью садов и огородов Труболета я увидел, как только вышел из бурьянов Майского.
«В пух! В прах! Все! Все! В пух! В прах!» — властно и радостно свирепствовали удары пневматического молота и, потрясая сверкающий воздух и землю, разносились над Урупом, над Отрадной, над другими хуторами и станицами Предгорий.
…В душе моей засверкали чувства жгучего счастья и ревностной радости, когда на месте нашего подворья — мы жили на въезде в хутор — я увидел новешенький, краснощекий и голубоглазый кирпичный дом, какие теперь в моде всюду, и ковыряющихся, дыдыкающих в песке, за штакетом, двух ушастиков и молодую хозяйку в окружении сияющей стеклянной посуды — опять уже в «интересном положении».
— Кто сейчас здесь живет?
Разрумяненная, без единого родового пятнышка, несмотря на счастливую свою «тяжесть», хозяйка повесила на штакетину палисадника очередную, сверкающую чистотой бутыль, взяла еще у ног, повернулась к большой зеленой чашке.
— Бортниковы. А что? — И смотрела с молодым, чистым интересом и той тихой, мягкой ласковостью и всепобеждающей добротой, с которой смотрят все беременные женщины.
— А откуда приехали?
— Из Отрадной. А что вы хотели?
«Не того ли это Бортникова ростки, который когда-то любил нашу мать?»
Мать рассказывала: «Раз увидел на карусели в Отрадной, потом каждый день у ворот, не отвязну и все. Приведет с собой всю Отрадную, кличет: «Катюша! Выйди на минутку!» Я прижукну в сирени, не шелохнусь. Выходил Николай, отец ваш. Он был моим кавалером, ухаживал за мной. И такой — никого не боялся: смелый, страсть, выходил, будь их хоть тысяча. Ну они ж ему и давали бубны! Рубашку, было, пообшматуют на нем, кровь из носа, а все равно разгонит всех. Вы в него удались, ей-богу!»
— Из Отрадной и родом?
— Муж из Отрадной. А я из Невинки. А вам зачем это?
— Да так. Просто интересуюсь, — отвечал я, продвигаясь, но не желая уходить. — Просто прохожий, — отвечал я дрогнувшим, раздвоившимся голосом, ощущая какое-то странное, валящее с ног чувство, какую-то свою вину и находясь весь в воспоминаниях: как мы здесь бегали, вот такими карапузами; как украшали ворота, весь двор и хату ветками и чебрецом перед пасхой и троицей; как пели моя мать и няня Шура; как гуляли на хуторе; как мы уезжали, а из кадушки, уже из машины, выскочили куры, и мы их ловили, вот по этому полю, где сейчас овес, а тогда просто был луг, и как одну не поймали, а отец смеялся: «Пускай на развод останется. Может, еще вернемся». Я остановился и уже не мог не сказать, глядя на вышедшую со двора прекрасную белокурую, в прекрасном, самом прекрасном на земле «положении», хозяечку: — Жил когда-то на этом подворье. Когда был такой, как ваш богатырь.
«Богатырь», собрав все силы, приподнялся, кряхтя и слюнявясь, на карачки, стал на толстенькие, перехваченные в нескольких местах складками «рогачики» и смотрел на нас меж штакетин. Старший яростно взвывал и дыдыкал в песке, изображая застрявший могучий самосвал. Хозяечка глянула, покраснела, стесняясь и радуясь, а потом уставилась на меня, вся в блеске слез семейного счастья.
— Ой, да вы не уходите! Вы, наверное, тот самый, что про нас пишете?
— Наверное, тот самый.
— Ой, да вы хоть зайдите! — И, вся светлая, трогала пылающие щеки ладонями. — Хоть на одну минутку!
— Зайду, славная хозяюшка. Обязательно. Только как-нибудь после. А сейчас… — У меня вдруг запершило, пересохло и слиплось во рту так, что язык стал как наждак и с трудом поворачивался. — Вынесите-ка мне, наверное, водички. Попробую, какая она сейчас в нашем подворье.
«Пуп развяжется, пока донесешь с Урупа, — вспоминал я рассказы матери. — Сама всегда как бочка и вас пятеро. Ну-ка поноси на такую кагалу! А я вас по два раза в день купала!»
Хозяйка вернулась на прежнее место, где она мыла посуду, торопливо-растерянно вытерла руки о перекинутое через плечо полотенце, сняла кружку с гвоздя на голубом крылечке, зачерпнула из ведра, стоявшего на каком-то цементном сооружении. Глотая звонкую колючую от свежести и воспоминаний прохладу, я всматривался в катушки с хрюкающими поросятами, в клетушки с сокорящими курами, в пристройки, из которых торчал то велосипед, то мотоцикл, в усыпанный гравием, частью зацементированный двор, в приветно трепетавший сад, в яркий палисадник под яркими голубыми окнами, в разлитое повсюду семейное счастье, и y меня сосало под ложечкой: «А осели прочно! Молодцы!»
— Вода откуда, хозяечка?
— Из бассейна. Вот у нас бассейн. (Я только теперь разглядел, что это было за сооружение, на котором стояло ведро.) Ваня привозит. Он у меня механизатор, всегда привезет, — отвечала белокурая хозяечка. — А другие из цистерны берут. У нас возле мастерских цистерна. Но обещают колонки поставить. Тогда мы прямо в дом проведем. Ваня уже привез трубы, вот.
— На хуторе будет водопровод?
Хозяечка уже несколько успокоилась, отвечала с ласковой приватностью и вниманием, какие свойственны счастливым семейным женщинам, желающим счастья всем-всем:
— Ой, ну а как же? Колонки на каждом углу будут. Но Ваня и в дом проведет. Он у меня такой хозяин. — И в голубых ее чистых глазах засияли радостные, возможные только при большой и красивой. любви слезы. — Ой, он такой у меня — из-под земли достанет. А детей как любит. Старшенький наш весь в него. Вот, посмотрите. — Мальчонка дыдыкал в песке, увлеченный уже перевозкой камешков, и выходило так, что у него опять застревал самосвал, и он брал его на прицеп тягачом и вытаскивал, и мать радостно смеялась на него: — Вот, и глаза, и нос, и руки такие, и такие же движения; прямо удивительно! — И обратилась ко мне, озабоченная и счастливая: — Да обещали в этом году провести, но что-то не видно. — И она застенчиво-ласково улыбнулась, загораясь заботой, как все счастливые женщины. — Вы бы подтолкнули наших строителей.
— Уже и поручение?
— Ой, ну а как же? — сияюще улыбнулась она. — Вы же о нас пишете. Мы все так и считаем: наш, труболетовский…
— Ваш-то ваш, а вот вы заняли наше подворье и не лысые! — продолжал я шутить. Это вырвалось у меня без всякой задней мысли, но она приняла мои слова почти что всерьез — взялась вся осветившим ее, выделившим светлые пушистые ее волосы и яркие голубые глаза, молодым нежным румянцем:
— Ой, но вы же когда еще уехали! И здесь столько жило после вас! — Она всерьез чувствовала себя виноватой, так что я даже испугался и принялся успокаивать, но она, волнуясь и не слушая меня, говорила: — Ой, да вы только пожелайте! Вы только пожелайте, на любом месте построитесь, да вот хоть рядом, здесь всем места хватит! Ой, да вам и квартиру дадут, вы только пожелайте! Ой, да вы только пожелайте, мы вам построим всем хутором!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: