Александр Проханов - Военные приключения. Выпуск 4

Потряс в прокуратуре и многочасовой видеоролик допроса Артураса и особенно тот момент в нем, когда на вопросы следователей, почему убили проводника, тот сказал: «Он смеялся».

Что и говорить: веская причина. Как и для того детины, который обиделся, что его обозвали козлом.

Не кажется ли некоторым защитникам «интеллигентного Артураса», что они на виражах дороги элементарной человеческой нравственности стали дальтониками и что, исследуя истоки аномального поведения двадцатилетнего мужчины, им не пристало пользоваться закостеневшей формулой: он из благополучной семьи и, значит, причины надо искать в другом и других. И семья как бы получает индульгенцию, как некий посторонний аморфный объект. Это все из той же оперы газетного примитивизма Т. Зазориной, когда душевнобольные, слушая радио, смотря телевизор, читая «Огонек», закусывая копченой колбасой, апельсинами и гранатами, приближаются к домашним условиям.

Тяжесть проблемы как раз в том, что ныне две трети дерзких правонарушителей — выходцы из так называемых благополучных семей.

«Я мать. Через год с лишним моему сыну предстоит выполнять воинский долг. Тревога за его будущую службу есть. В немалой степени она навеяна такими материальчиками, как «Случай в спецвагоне», в «Комсомолке». По моему глубокому убеждению, «дедовщина» привносится в армию из школы, ПТУ и даже из детсада. Что ныне там делается — уму непостижимо. И еще — из семьи. Да, из семьи. Уже давно мы являемся свидетелями тому, что самые бесчеловечные преступления совершают те дети, у которых большой достаток в семье, внешне респектабельные и «воспитанные» родители. Однако печать захлебывается от «доказательств», что преступников поставляют неблагополучные семьи…

Часто приходится слышать: «Сын плохо учится, армия дурь выбьет, хулиган — армия воспитает». В течение многих десятилетий родители видели в армии некий перевоспитательный аппарат, панацею от всех бед. Теперь же, когда в армии накопилось немало своих негативных явлений, все готовы пригвоздить ее к стенке позора. Вот, мол, военные, с «дедовщиной» не могут справиться. А где же семья, отцы, которые тоже прошли армию, матери? Какое место в воспитании Артура занимали родители? Почему он так и не нашел места в воинском коллективе, почему его озлобленность против всех сделала его убийцей? Своим женским сердцем не могу понять этого злодея и его родителей.

Мы далеки от предъявления конкретных воспитательных счетов отцу и матери Сакалаускаса. Но бесспорно одно: ни душевной близости, ни открытости, ни интимной доверительности в отношениях с родителями у него не было. За восемь месяцев воинской службы от Артураса не поступило в родной дом ни одного сигнала о том, что его служба не складывается, что в коллективе он инородное тело. И только, когда грянула катастрофа, написал: «Случилось несчастье, которое перечеркнуло всю мою жизнь». Но и осознав собственное несчастье, он не пошел по дороге здравого смысла: совершил дезертирство с оружием, обокрал мертвых сослуживцев, пожилую женщину, приютившую его. Это деяние не заблудшего подростка. В армию он пришел сложившимся человеком, после окончания техникума. Был старше, грамотнее, эрудированнее своих сослуживцев по взводу, подчеркнем: только по взводу, по холоднее рассудком, замкнутей, надменнее. Один из офицеров сказал об Артурасе: «В нем было что-то недочеловеческое, какая-то недоразвитость добрых чувств». И эта оценка не лишена рациональности. В одночасье личность не может стать злой, ожесточившейся, готовой на чудовищное убийство. И если подобное случается, то причины этого следует искать в самой личности, там, где она формировалась, на какой почве взрастала, какими установками вооружалась в семье. Свою жизнь, как и жизнь наших детей, к которой мы их готовим, нельзя обмануть. Жизнь, как эхо: что мы ей крикнем, тем она и отзовется.

Отвечая на зрительские вопросы, создатели фильма «Кирпичный флаг» говорили, что воины-прибалты якобы гонимы в частях и подразделениях за то, что они по уровню образования и культуры выше остального контингента Советской Армии (?!). Не слишком ли глобально и самонадеянно? Не будем уточнять, откуда позаимствован этот образчик «цивилизованного превосходства», скажем только, что в армии, в том числе русской, с самого начала ее регулярного статуса более всего почитались честь и благородство, верность присяге, крепкие узы войскового товарищества, гуманность к местному населению.

Нельзя быть культурным человеком и в то же время нечестным. Нельзя быть культурным солдатом и забыть о долге перед Родиной, нарушить присягу. Нельзя быть культурным и образованным и презирать товарищей, с которыми делишь кров, пищу, тяготы службы. Нельзя быть культурным и одновременно бесчеловечным, не умеющим сострадать. И это не любительские сенсации. Они зиждутся на вековой морали наших соотечественников. А образованность, так называемое многознание, не научает культуре. Она — прежде всего свойство духовное.

Вспомним тургеневского Пеночкина, лощеного, образованного дикаря, который никогда не поднимал руку на своих крепостных и никогда на них не повышал голоса. Просто он любил стоять у конюшни и слушать посвист плетей, которыми секли дворовых за разного рода прегрешения. При этом лицо его растекалось в улыбке, становилось мечтательным. И в такт кнуту он повторял: «Чоки-чоки, чок-чок, чоки-чоки, чок-чок…» Таким гуманным был «культурный» баран Пеночкин.

Не думаю, что подобный культурный уровень разделяют авторы «Кирпичного флага». Но тогда зачем им понадобилось «окультуривать» Сакалаускаса и в фильме, и на зрительских встречах. Ведь речь шла о нем, и только о нем. Воистину оценки режиссера Бержиниса, его коллег и реальность, что называется, друг на друга волком воют.

В видеопротоколе следствия есть один колоритный ответ Сакалаускаса.

— Кто-либо из потерпевших просил у вас пощады? — спросил полковник.

Не отводя глаз от военного юриста, он сквозь хныканье сказал:

— Не просили…

Никто не попытался расшифровать это «не просили». Думается, зря. Здесь много напрашивается «почему». Ибо и ложь, и ущербный эгоизм, и жестокость Сакалаускаса — это все плоды предательства, плоды поражения личности, к чему он в конечном итоге я пришел. Когда он впервые не выплыл из реки жизненных обстоятельств, сейчас уже невозможно определить. Достаточно было не помочь ему лишь один раз. И все. Захлебывался и тонул он уже сам.

Предвидим, что авторы мифа об «интеллигентности» Артураса вновь взвизгнут: нет, он не лжец, не эгоист, он не жесток, а на жестокость ответил жестокостью. Тогда позвольте алаверды, как говорят в Грузии.