Василий Шукшин - Как зайка летал на воздушных шариках

-- Да нет, я ничего... Мы, правда, на дачу собрались. Знаете, зиму стояла без присмотра -- хотели там...

-- Валя, прошу тебя, милая! Долго счас объяснять, но очень нужно. Очень! Валя! Валь!..

-- Да, Федор. Я это, -- отозвался Егор. -- Ладно. Слышь? Ладно, мол, вылечу. Сегодня.

-- Ох, Егор... -- Федор помолчал. -- Ну, спасибо. Жду.

А у Егора, когда он положил трубку, произошел такой разговор с женой.

-- Господи! -- сказала жена Валя. -- Все бросай и выле-тай девочке сказку рассказывай.

-- Ну болеет ребенок...

-- А то дети не болеют! Как это -- чтобы ребенок вырос и не болел.

Егору и самому в диковинку было -- лететь чуть не за пол-торы тысячи километров... рассказывать сказки. Но он вспомнил, какой жалкий был у брата голос, у него слезы слышались в голосе -- нет, видно, надо. Может, больше на-до самому Федору, чем девочке.

-- Первый раз собрались съездить... -- капала жена Ва-ля. -- Большаковы вон ездили, говорят, у них крыша про-текла. А у нас крыша-то хуже ихней...

-- Ну так бы и сказала ему! -- вскипел Егор. -- Чего ты ему так не сказала?! Чего ты... Уже ж посулился, нет, давай душу теперь травить!

-- Ладно, не ори -- душу ему растравили. Что я, голоса лишенная, -свое мнение высказать?

-- Да чего ты ему-то не высказала? Высказала бы ему. А то... туда же, посочувствовала: "У вас доченька заболела?" -- не злой был человек Егор, но передразнивать умел так до обидного похоже, так у него это талантливо выходило, что люди нервничали и обижались. Тем и оборонялся Егор в жизни. Потому, наверно, и сказки-то мастер был рассказы-вать: передразнивал всех зверей, злых и добрых, а особен-но смешно передразнивал вредную бабу-ягу.

-- Ехай, ехай! -- махнула рукой жена Валя. -- Ехай, убла-жай там, если больше делать нечего. Какие ведь господа жи-вут!..

-- А случалось, что эти господа и тебе помогали! -- Егор с укоризной посмотрел на жену. -- Забыла?

Жена Валя ушла в другую комнату, сердито хлопнув две-рью. Нет, не забыла! Федор Кузьмич устроил ее дочь в ин-ститут. Как тут забудешь! Но и расстроилась она очень, и не показать этого она тоже не могла.

Егор также расстроился. Так сложились их отношения с женой, давно уж и незаметно как-то сложились, что глав-ными в доме были -- дела жены. Егор покорился этому, ибо сам не умел ни достать ничего, ни устроить путевку в дом отдыха, ни объясниться с учителями в школе... Умел только работать. Но ведь... что же? Кони тоже умеют работать. От работы одной толку мало, это Егор также давно понял и по-тому смирился. Иногда, правда, бунтовал, но слабо и нере-шительно: вскипит, посверкает глазом да досыта наматерится в душе, и все. Так-то лучше -- не бунтовать вовсе, не протестовать, а то эти протесты больше только разжигают хозяйскую похоть людей крепких.

Егор еще немного сердито поторчал в комнате, взял из комода сорок рублей и ушел. "Хорошо, что не надо чемодан брать... Гостинцев бы захватить? Но... ладно: раз уж так все -- с тормозами, какие уж тут гостинцы. Ладно, хоть сам по-ехал", -- думал Егор. Маленькую Верочку стало вдруг очень жалко. Сперва -- впопыхах -- не совсем понял, сколь нуж-на, важна эта поездка, а теперь, когда поехал, понял до конца: глупо было и раздумывать. А вдруг да... Но эту мысль Егор прогнал из головы, не стал даже додумывать. Позво-нил из автомата начальнику цеха (Егор был мастер-красно-деревщик, на работе его ценили), и тот беспрекословно от-пустил его: знал, что Егор наверстает эти полтора рабочих дня, и даже больше.

В аэропорту, в кассе, Егору сказали, что билетов в Н-ск нету.

-- Ну, может, один как-нибудь... -- робко попросил он.

-- Что значит "один как-нибудь"? Нет билетов, -- повто-рили в окошечке строго.

Егор постоял, посмотрел на женщину за стеклом... И еще раз сунулся к ней:

-- Мне очень нужно, девушка... А? Там это... ребенок...

-- Гражданин, я же вам сказала: нет билетов. Неужели не-понятно? Один ему как-нибудь...

-- Да понятно-то понятно... -- Егору захотелось пере-дразнить женщину в окошечке, он бы сумел это сделать... "Э-э! -- вдруг вспомнил он. -- А этот-то, кому стеллажи-то делал... он же говорил: что будет нужно, обращайтесь ко мне". К счастью, Егор записал телефон того могучего това-рища. Поискал в книжечке... Нашел!

Долго, подробно мусолил в трубку про маленькую пле-мянницу, про брата, про сказки...

-- Куда билет-то нужен? -- вышел из терпения могучий товарищ.

-- В Н-ск.

-- Сразу и надо было сказать. На сегодня? Один?

-- Один. На сегодня. Я уже здесь... понимаете? Я здесь, в аэропорту, а билетов, говорят, нету. Я думаю: да неужели так ни одного билета и нету? Не может же быть, думаю, та-кого...

-- Перезвоните минут через десять, -- опять прервал уве-ренный басок.

Егор понял, что улетит сегодня.

Походил по вокзалу, подождал минут пятнадцать и по-звонил.

-- Подойдите к кассе номер три и возьмите билет, -- ска-зал басок.

-- Вот спасибо-то! -- кинулся Егор с благодарностями. -- А то я уже стал сомневаться... А брат чуть не со слезами про-сит. У него, понимаете, это второй брак, ребеночек послед-ний, он поэтому так переживает. Я ее тоже люблю, девоч-ку-то, такая смышленая, все сказками интересуется...

-- Ну, до свиданья, -- сказали на том конце. -- Счастли-во долететь.

-- До свиданья, -- сказал Егор.

Касса номер три -- это не та, куда он подходил. Если бы была та, Егор сказал бы той женщине, в окошечке... Сказал бы: "Значит, все же нашелся один билет? Эх, вы... Как же так получается, уважаемая? А сидишь -- строгую из себя изоб-ражаешь, справедливую. "Вам же сказали: нет билетов!". А один звонок -- и билет, оказывается, есть. Значит, так надо и говорить: "Для вас -- нету". А вид-то, вид-то -- не подсту-пись! А такой же -- нуль, только в пилотке". Ну, может, не так бы едко сказал... А может, и не сказал бы вовсе: правда что -- нуль, чего и говорить.

...В Н-ск Егор прибыл под утро, часов в пять, а в шесть был уже у брата.

Позвонил... Открыла хозяйка, Надежда Семеновна.

-- О-о! -- удивилась она. -- Так рано?

-- С билетом удачно вышло, -- радостно сказал Егор. -- Прямо сразу улетел... Как Верочка-то?

-- Лучше. Она еще спит. Вы потише, пожалуйста...

-- Конечно! -- тихо воскликнул Егор. -- А Федор-то дома?

-- Дома.

-- Ну, мы на кухне пока посидим... Пусть он на кухню придет.

Федор пришел на кухню в халате и в шлепанцах. Сон-ный, большой и нелепый в этом халате, Егору даже смеш-но стало.

-- Ты прямо как поп в ем, -- сказал он, здороваясь.

Брат Федор покривил в ухмылке губы.

-- Как долетел?

-- Хорошо!

-- А чего там жена-то? Возражала, что ли?

-- Да на дачу собрались... Да ну ее!

-- Что это она у тебя, командовать-то любит?

-- Та-а... Чего об этом? Как Верочка-то?

-- Перелом наступил. Поправится. Трухнул я тут...

-- Да я уж понял.

-- Давай чего-нибудь? Чаю? Или кофе? А может, что... с дороги-то?.. -смешной Федор начал соваться по шка-фам. -- Счас мы изобретем... Во, коньяк! Будешь?