Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. Отрывок дневника 1857 года

– Что, вы его мать? – спросилъ я у нее. —

– Н ѣтъ, онъ такъ меня довозитъ; я изъ Россиньера, вотъ эта деревня на гор ѣ, тамъ и большой пансіонъ есть, много иностранцовъ прі ѣзжаютъ.

– А о чемъ вы говорили съ молодымъ челов ѣкомъ? – спросилъ я ее.

– O! онъ меня забавлялъ, – отв ѣчала старуха, – разсказывалъ, что онъ былъ въ 14-ти государствахъ и 8 языковъ знаетъ. – Я оглянулся на Сашу, онъ отворачивался, и уши его были красны.

Мельникъ немного не довезъ насъ до нашего ночлега, повернулъ на свою мельницу. Подходя къ Chateau d’Oex 67 , мы встр ѣчали на каждомъ шагу пьяныхъ солдатъ, которые буйными развратными толпами шли по дорог ѣ, и около самой деревни насъ догналъ дилижансъ, т. е. колясочка на одной лошади, въ которой ѣхалъ одинъ пассажиръ, и въ синихъ 68 мундирныхъ фракахъ съ красными обшлагами, почтовый лакей и кучеръ. Мы р ѣшили ѣхать нынче ночью дальше, кучеръ [сказалъ], что перем ѣнитъ лошадей и подождетъ насъ въ деревн ѣ.

Деревня большая, богатая, съ высокими домами и такими же надписями, какъ въ Montbovon, 69 съ лавками и замкомъ на возвышеніи. На площади, передъ большимъ домомъ, на которомъ было написано: Hôtel de ville 70 и изъ котораго раздавались отвратительные фальшивые звуки роговой военной музыки, были толпы военныхъ – вс ѣпьяные, развращенные и грубые. Нигд ѣкакъ въ Швейцаріи не зам ѣтно такъ р ѣзко пагубное вліяніе мундира. Д ѣйствительно, вся военная обстановка какъ будто выдумана для того, чтобы изъ разумнаго и добраго созданія – челов ѣка сд ѣлать безсмысленнаго злаго зв ѣря. Утромъ вы видите швейцарца въ своемъ коричневомъ фрак ѣи соломенной шляп ѣна виноградник ѣ, на дорог ѣсъ ношей или на озер ѣвъ лодк ѣ; онъ добрадушенъ, учтивъ, какъ то протестантски искренне кротокъ. Онъ съ радушіемъ здоровается съ вами, готовъ услужить, лицо выражаетъ умъ и доброту. Въ полдень вы встр ѣчаете того же челов ѣка, который съ товарищами возвращается изъ военнаго сбора. Онъ нав ѣрно пьянъ (ежели даже не пьянъ, то притворяется пьянымъ): я въ три м ѣсяца, каждый день видавъ много швейцарцовъ въ мундирахъ, никогда не видалъ трезвыхъ. Онъ пьянъ, онъ грубъ, лицо его выражаетъ какую-то безсмысленную гордость или скор ѣе наглость. Онъ хочетъ казаться молодцомъ, раскачивается, махаетъ руками, и все это выходитъ неловко, уродливо. Онъ кричитъ пьянымъ голосомъ какую-нибудь пахабную п ѣсню и готовъ оскорбить встр ѣтившуюся женщину или сбить съ ногъ ребенка. А все это только отъ того, что на него над ѣли пеструю куртку, шапку и бьютъ въ барабанъ впереди.

................................................................................................................................................

Я не безъ страха прошелъ черезъ эту толпу съ Сашей до дилижанса, онъ с ѣлъ впереди, я с ѣлъ съ бариномъ, и мы по ѣхали. Какой то мертвецки пьяный солдатъ непременно хот ѣлъ ѣхать съ нами и отвратительно ругался, ужасная музыка не переставая играла какой то маршъ, до того невыносимо фальшиво, что буквально больно ушамъ было. Со вс ѣхъ сторонъ развращенные пьяные грязные нищіе.

За то съ какимъ наслажденіемъ, когда мы вы ѣхали изъ городу, я увидалъ при ясномъ закат ѣпрелестную Занскую долину, по которой мы ѣхали, съ в ѣчными звучащими живописными стадами коровъ и козъ. Господинъ, съ которымъ я сид ѣлъ, былъ од ѣтъ, какъ од ѣваются магазинщики въ Париж ѣ, им ѣлъ новенькое чистенькое porte-manteau, 71 пледъ и зонтикъ. На носу у него были золотые очки, на пальце перстень, черные волоса старательно причесаны, борода гладко выбрита, въ лиц ѣнепріятное напущенное чопорное спокойствіе, которое сохранялось только на то время, какъ онъ молчалъ. Говорилъ онъ по французски съ Женевскимъ акцентомъ, видимо подд ѣлываясь подъ французской. Мн ѣказалось, что это Женевской или Водской bourgeois. Это 72 безжизненная, притворная, нел ѣпо подражающая французамъ, презирающая рабочій класъ швейцарцевъ и отвратительно корыстно мелочная порода людей. Посл ѣего презрительной манеры говорить съ нашимъ молодымъ кучеромъ, который все заговаривалъ съ нами, и условій, которыя онъ мн ѣпредложилъ для по ѣздки въ наемной карет ѣвм ѣст ѣвъ Интерлакенъ, я уже не сомн ѣвался. Онъ расчелъ какъ то такъ, что мы съ Сашей, у которыхъ вовсе не было клади, платили за карету, чуть не втрое противъ его, у котораго съ собой было 3 тяжелыхъ чемодана. И онъ настойчиво ув ѣрялъ, что это стоило бы мн ѣгораздо дешевле, ч ѣмъ въ дилижанс ѣ. —

Мало того, онъ еще разсердился на меня за то, что я отказался, и когда мы прі ѣхали, онъ какъ то озлобленно сказалъ кондуктору, что онъ пойдетъ брать себ ѣм ѣсто въ дилижанс ѣ, une fois que Monsieur (это я) ne veut pas aller, 73 – и сердито махнулъ на меня рукой такъ энергически, что мн ѣбезъ шутокъ показалось, что я виноватъ передъ нимъ. – Мн ѣсов ѣстно уже было съ нимъ встр ѣтиться и я подождалъ его, чтобы пойти брать м ѣсто въ «Post-bureau». 74

Я подошелъ къ затворенной двери, на которой была надпись. Около двери сидело 3 человека, которые даже не посмотрели на меня. Я отворилъ дверь въ Постъ-бюро. Эта была грязная низкая комната, съ грязной кроватью, съ кадушками и развешанными платьями. – Я вышелъ назадъ и спросилъ у сидевшихъ у дверей, это ли Постъ-бюро. – Это, – сказалъ мн ѣодинъ изъ сид ѣвшихъ грубымъ голосомъ, – идите туда, что ходите? – Я вошелъ. Д ѣйствительно, въ крайнемъ углу стояла конторка и лежали бумаги. Никого, кром ѣбол ѣзненной женщины съ груднымъ ребенкомъ, не было въ почти уже темной комнат ѣ. Черезъ минуту тотъ самый челов ѣкъ въ сертук ѣ, который вел ѣлъ мн ѣвойти, размахивая руками и всей спиной, съ фуражкой на бекрень, вошелъ въ комнату. Я поздоровался съ нимъ, онъ захлопнулъ дверь и не взглянулъ на меня; сначала я думалъ, что онъ чужой и ч ѣмъ нибудь очень занятой или огорченный челов ѣкъ, но всмотр ѣвшись ближе, и особенно, когда онъ прошелъ за конторку, я уб ѣдился, что вс ѣего движенія, физіономія, походка, все это было сд ѣлано для оскорбленія меня или для внушенія мн ѣуваженія. Онъ былъ высокъ рост[омъ], широкъ въ плечахъ, но худощавъ; длинноногъ, б ѣлокуръ и рябъ. На немъ былъ сертукъ, широкія штаны и фуражка. Вообще вся рожа его была отвратительна или такъ показалась мн ѣ.

Я самымъ учтивымъ манеромъ спросилъ его о м ѣстахъ. – Какъ будто бы это я во сн ѣвид ѣлъ, что я говорю, – никакого вниманія. Я сталъ вспоминать, не оскорбилъ ли я его ч ѣмъ нибудь входя, не полагаетъ ли онъ почему нибудь, что я хочу гордиться. Я снялъ шляпу и въ коротенькую фразу, которой я спрашивалъ его, сколько верстъ до Туна, я 3 раза пом ѣстилъ Monsieur – это тоже не под ѣйствовало. Я подалъ ему деньги, онъ писалъ что-то и молча оттолкнулъ мою руку. – Я начиналъ сердиться, и пускай меня обвиняютъ варваромъ, но у меня руки такъ и чесались, чтобы сгресть его за шиворотъ и разбить въ кровь его рябую фигуру. По счастью для меня, онъ скоро бросилъ мн ѣна столъ два билета, также швырнулъ сдачу, что ежели бы я не удержалъ, она бы скатилась на полъ, и онъ бы в ѣрно не поднялъ. Потомъ размахивая также спиной и руками и еще какъ то сардонически чуть зам ѣтно улыбаясь, онъ вышелъ на улицу. —