Алексей Зензинов - Поспели вишни в саду у дяди Вани

Как вы, с вашей тонкостью, могли сменить свое славное русское имя на эту белиберду?

Петя. Что может быть тоньше острия штыка? И, потом, революция требует пафоса.

Сегодня мы всего лишь топографические знаки на карте классового разлома.

Любовь Андреевна. Петя, вы до сих пор не женаты?

Петя. Пусть! Смешно говорить о таком предрассудке, когда мир в муках рождает будущее. Обветшалые буржуазные, суть рабские, понятия мы спалим на очищающем костре освобождения!

Любовь Андреевна. Петя, вы не женщина, с женщинами дела не имели, а беретесь рассуждать о родах. Счастье для Ани, что они не стала вашей женой. Лучше сгореть от тифа, чем при жизни оказаться ненужным понятием и пережитком.

Недобейко. Товарищ Штыков, время торопит!..

По лестнице сбегает Шарлотта в кожаной тужурке с наганом на поясе.

Недобейко. (Шарлотте) Ну?

Шарлотта. Расстреляны. Оба. Во дворе. Совсем недавно.

Петя. Светлая память товарищам!

Недобейко. Ваше мнение, товарищ Ларина?

Шарлотта. Смерть за смерть. Жизнь за жизнь.

Недобейко. Десять за одного!... (охраннику) Наверх!

Охранник, заложив руки за голову, спотыкаясь и оглядываясь, бежит наверх.

Эй, наверху! Патроны не тратить! Нечего!.. (оглядывается) Теперь ваш черед, господа хорошие. (Гаеву) Наверх!

Гаев. Кого?

Трофимов. Леонид Андреевич?!

Недобейко. Так он тоже ваш приятель по ссылке? Отложим.

Пауза.

(Пищику) Вы?

Петя. Борис Борисович! Вот так встреча! Откуда вы все здесь?

Пищик. Ну, что вы, Петя! Россия - маленькая страна. Где же в ней встретится интеллигентным людям, как не в тюрьме... А вы, гляжу, делаете карьеру.

Теперь никто не рискнет вас обозвать облезлым барином!

Недобейко. Да, уж, не советую. Сразу под ревтрибунал.

Пищик. А кто, граждане, у вас ревтрибунал?

Недобейко. Мы трое. Но можем и поодиночке. Особенно в боевых условиях, как сейчас.

Кретьен. Мсье из трибунала! Вы бы нье могли дать мнье справку, когда я смочь выйтьи из тьюрьмы на волью?

Недобейко, Петя и Шарлотта переглядываются и разражаются смехом.

Недобейко. Шутник вы, товарищ... Или все-таки господин?.. Товарищ Ларина, приглядись к этому типусу. А что? Готовый интернационалист в твою вторую пролетарскую китайскую бригаду.

Шарлотта. (не поворачивая головы) Чистюль нам не надо. Кстати, я уже присмотрела одного молодого человека. Еin guter Mensch, а в придачу фельетонист. Зовут Ярославом. Пригодится для сочинения листовок и в канцелярском деле... Сейчас приведет сюда какого-то арестанта...

Недобейко. Вообще-то, раз уж мы сюда зашли, надо назначить старшего товарища по этой каталажке.

Шарлотта. (указывая наганом на Епиходова) Вот этот сгодится!

Еииходов роняет за спиной связку ключей и ногой пытается отбросить их от себя.

Недобейко подходит к нему, подбирает ключи, а затем обнимает Епиходова.

Недобейко. Брат мой, страждущий брат!.. Бросай свое дело, в поход собирайся!..

(Сует Епиходову в руки ключи.) Если хоть один буржуазный таракан сбежит из подвала - забью по плечи в землю. (отходит в сторону, обращаясь к Шарлотте и Пете) Я вам, товарищи, рассказывал про свой путь в революцию? Про самый первый шажок? Шел я как-то чуть под градусом то ли со станции на кладбище, то ли с кладбища на станцию, не помню... И барынька одна с перепугу всучила мне золотой. Хотел я, как отсталый элемент, пропить его в кабаке, но там ко мне подсел товарищ... Слово за слово... Агитация за пропагандой... Вот так я и сделал свой первый взнос в освобождение пролетариев... (Задумчиво)

Конечно, я понимаю. Образования не хватило, чтобы сразу стать командармом или там комиссаром (смотрит на Шарлотту и Петю) Но я терпеливый. Я их многих уже пережил - образованных... Своей рукой пустил под молот революции. Ради революции никого не пожалею. И она мне за это однажды сполна заплатит.

Петя. После революции платить будет нечем, товарищ Недобейко.

Недобейко. Это почему же?

Петя. Потому что денег не будет... (прислушивается) Да тут еще люди есть.

(проходит за занавес вместе с Недобейко)

Любовь Андреевна. Бывает же такое, Леня!

Гаев. Что именно, сестра? (начинает снова играть в бильярд) Желтого в угол!

Любовь Андреевна. Мне показалось, что эта девушка... прошу прощения, сударыня, что говорю о вас в третьем лица... что она похожа на бедняжку Шарлотту, бывшую гувернантку, которую я бросила на произвол судьбы. Потрясающее сходство!..

Впрочем, возможно, мне это только мерещится...

В подвал спускаются Ярослав с красным бантом на груди и Лопахин в тройке, с тростью в руке.

Ярослав. Привел министра, товарищ Ларина!...

Лопахин. Шарлотта Ивановна! Сколько лет, сколько зим! Позвольте поздоровкаться!

Шарлотта. Сперва вы захотите поздоровкаться. Затем назовете себя комиссаром интернациональной китайской бригады. А потом и вовсе прикажете увести меня на расстрел. Не выйдет! Я вас не знаю!

Лопахин. (оглядывается на Ярослава) До чего же неудачный день! Сперва товарищи негадано-непрошенно являются в город. Затем славянин-союзник арестовывает меня и ведет в подвал на допрос. А барышня, которая меня допрашивает, не желает признаваться в нашем знакомстве... Вообще-то я искал здесь Любовь Андреевну.

Пищик, Семен Семенович, прислал записку, что она с семейством в тюрьме.

Я подумал, может и Варя здесь? (Шарлотте) Надеюсь, от Вари - приемной дочки Любови Андреевны, вы, Шарлотта Ивановна, не отречетесь?

Петя. (выходит вместе с Недобейко из-за занавеса) Товарищ Ларина, вы представить себе не можете. Это же наш агитационный театр Красного Петрушки!

Их поймали эсеры и заставили играть здесь пьесу. Я им и говорю:

продолжайте!

Только играйте в классовом, революционном, народном, сатирическом, реалистическом, в нашем ключе!

Шарлотта. А что за автор?

Недобейко. Кто-то из чехов. Но не из белых. Антон Павлов или что-то в этом роде.

Лопахин. (недоверчиво) Вечный студент! Ты ли это?

Петя. (радостно) Ермолай Алексеевич!

Широко раскрыв руки движется к Лопахину, но в последний момент уворачивается и оправляет кожаную тужурку, подтягивая ремни.

Лопахин. Да...

Петя. (сухо) Товарищ Лопахин, хочу сообщить, что Любовь Андреевна, Леонид Андреевич, Пищик и даже Епиходов тоже здесь. К сожалению, ваша служба в контрреволюционном правительстве сильно отягощает вашу судьбу сильнее, чем ваша эксплуататорская биография.

Лопахин. Ну, хоть один человек в этом дурацком подвале узнал меня.

(обводит взглядом собравшихся и смотрит на Раневскую) Любовь Андреевна, мой вам поклон.

Варя с вами?

Гаев. Кого? (бьет по шару)

Любовь Андреевна. Что-то я хотела сказать...

Откуда-то сверху и со стороны доносятся звуки оркестра, играющего "Интернационал".

Что это?

Петя. Вы помните наш знаменитый еврейский оркестр, Любовь Андреевна?