Чарльз Буковски - Рассказы журнала [Иностранная литература]
- Название:Рассказы журнала [Иностранная литература]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Журнал «Иностранная литература» №8
- Год:1995
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Буковски - Рассказы журнала [Иностранная литература] краткое содержание
Введите сюда краткую аннотацию
Рассказы журнала [Иностранная литература] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Потом он закричал. Я не раз слыхал, как кричат люди, но я никогда не слышал, чтобы кричали так. Он натянул ремни и стал кричать. Казалось, что ремни вот-вот лопнут. Кровать грохотала, стены гудели от крика. Он обезумел от боли. Это не был короткий крик. Это был долгий Крик, он длился и длился. Потом он замолк. Мы, восемь или десять больных американцев, лежали и наслаждались тишиной.
Потом он опять заговорил.
— Такой приятный парень, сразу мне понравился. Говорю, оставайся сколько захочешь. И все шутил смешно. Хороший помощник. Я поехал, закупил двадцать кур.
Двадцать кур. За хорошие выходные можно целых две сотни заработать. Приготовили двадцать кур. Меня полковником Сандерсом называл…
Я свесился с кровати; меня снова вырвало кровью.
На другой день появилась сестра и помогла мне перебраться на каталку. Меня по-прежнему рвало кровью, и я очень ослаб. Она закатила меня в лифт.
Техник встал позади своего аппарата. Они уперлись чем-то острым мне в живот и велели стоять. Я был очень слаб.
— Я ослаб, я не могу стоять.
— Стойте прямо, — сказал техник.
— Боюсь, что не смогу, — сказал я.
— Не шевелитесь.
Я почувствовал, что медленно заваливаюсь назад.
— Я падаю.
— Не надо падать, — сказал он.
— Не шевелитесь, — сказала сестра.
Я упал навзничь. Я был как резиновый. Даже не ощутил удара. Мне казалось, что я очень легкий. Вероятно, я и был легкий.
— Какого черта! — сказал техник.
Сестра помогла мне подняться. Она поставила меня у машины; в живот мне уткнулось острие.
— Не могу стоять, — сказал я. — Кажется, я умираю. Не могу стоять. Простите, не могу стоять.
И почувствовал, что падаю. Я упал навзничь.
— Простите, — сказал я.
— Бестолочь! — завопил техник. — Две пленки из-за тебя сгубил! Эти пленки денег стоят!
— Простите, — сказал я.
— Уберите его отсюда, — сказал техник.
Сестра помогла мне встать и уложила на каталку. Певчая сестра: она везла меня к лифту и напевала.
Из подвала меня перевели в большую палату, очень большую. Там умирали человек сорок. Провода от звонков были обрезаны, и толстые деревянные двери, с обеих сторон обшитые железом, скрывали нас от медсестер и врачей. На кровати подняли бортики, а меня попросили пользоваться судном; но судно мне не понравилось, особенно блевать в него кровью, и тем более срать в него. Того, кто изобретет удобное судно, врачи и сестры будут проклинать до скончания века и после.
Мне все время хотелось облегчиться, но не получалось. Оно и понятно, мне давали только молоко, а в желудке была прореха, и до очка ничего не доходило. Одна сестра предлагала мне жесткий ростбиф с полусырой морковью и картофельным полупюре, но я отказался. Я понял, что им надо освободить койку. Но как бы там ни было, а срать все равно хотелось. Странно. Я лежал там уже вторую или третью ночь и совсем ослаб. Я кое-как опустил один борт и слез с кровати. Добрался до сортира, сел. Я тужился, сидел там и тужился. Потом встал. Ничего. Только легкий бурунчик крови. Тут в голове пошла карусель, я оперся о стену рукой и выблевал еще порцию крови. Я спустил воду и вышел. На полдороге к кровати меня вырвало снова. Я упал, и вырвало еще. Я не думал, что в людях столько крови. Еще раз вырвало.
— Ты, паразит, — заорал со своей кровати какой-то старик, — утихни, дай поспать.
— Извини, друг, — сказал я и потерял сознание.
Сестра была недовольна.
— Поганец, — сказала она, — говорила же тебе не вылезать из кровати. Устроили мне ночку, недоумки е… ные!
— Сиповка, — сообщил я ей, — тебе бы в тихуанском борделе работать.
Она подняла мою голову за волосы и отвесила мне тяжелую пощечину справа, затем слева.
— Извинись! — сказала она. — Извинись!
— Ты Флоренс Найтингейл, — сказал я, — я тебя люблю.
Она отпустила мою голову и вышла из комнаты. В этой даме были истовый дух и огонь; это мне понравилось. Я повернулся, попал в собственную кровь и намочил халат. Будет знать.
Флоренс Найтингейл вернулась с другой садисткой, они посадили меня на стул и повезли его к моей кровати через всю комнату.
— Сколько от вас, чертей, шума! — сказал старик. Он был прав.
Меня положили обратно на кровать, и Флоренс запахнула борт.
— Стервец, — сказала она, — лежи тихо, а не то изуродую.
— Отсоси, — сказал я, — отсоси и ступай.
Она нагнулась и посмотрела мне в лицо. У меня очень трагическое лицо. Некоторых женщин оно привлекает. Ее большие страстные глаза смотрели в мои. Я отодвинул простыню и задрал халат. Она плюнула мне в лицо, потом ушла…
Потом появилась старшая сестра.
— Мистер Буковски, — сказала она, — мы не можем перелить вам кровь. У вас пустой кредит в банке крови.
Она улыбнулась. Ее слова означали, что мне дадут умереть.
— Ладно, — сказал я.
— Хотите повидать священника?
— Для чего?
— В вашей карте написано, что вы католик.
— Это для простоты.
— То есть?
— Когда-то был католиком. Напишешь «неверующий» — начнут приставать с вопросами.
— По нашим данным, вы католик, мистер Буковски.
— Послушайте, мне тяжело говорить. Я умираю. Хорошо, хорошо, я католик, пусть будет по-вашему.
— Мы не можем перелить вам кровь, мистер Буковски.
— Вот что, мой отец служит в этом округе. Кажется, у них есть банк крови. Лос-анджелесский окружной музей. Мистер Генри Буковски. Терпеть меня не может.
— Мы постараемся выяснить.
Я лежал наверху, а внизу они занимались моими документами. Врач не приходил, пока на четвертый день они не выяснили, что отец, который меня не переносит, хороший работящий человек, у которого умирает сын, бездельник и пьяница, и что хороший человек был донором; тут они повесили бутылку и стали ее в меня вливать. Шесть литров крови и шесть литров глюкозы, без перерыва. Сестра уже не знала, куда воткнуть иглу.
Один раз я проснулся, а надо мной стоял священник.
— Отец, — сказал я, — уйдите, пожалуйста. Я и без этого умру.
— Ты гонишь меня, сын мой?
— Да, отец.
— Ты отрекся от веры?
— Да, я отрекся от веры.
— Однажды католик — навеки католик, сын мой.
— Это вздор, отец.
Старик сосед сказал:
— Отец, отец, я хочу поговорить с вами. Поговорите со мной.
Священник отправился к нему. Я дожидался смерти. Но вы отлично знаете, что я тогда не умер, а то бы вы этого сейчас не читали…
Меня перевели в комнату, где был один черный и один белый. Белому каждый день приносили розы. Он выращивал розы и продавал их цветочным магазинам. Непосредственно в эти дни он не выращивал роз. У черного что-то лопнуло внутри — как у меня. У белого было больное сердце, совсем больное сердце. Мы лежали, а белый говорил про разведение роз, и про высадку роз, и как бы ему хотелось сигарету, и как, ох елки, ему плохо без сигарет. Меня перестало рвать кровью. Теперь я только срал кровью. Кажется, я выкарабкивался. В меня как раз ушло пол-литра крови, и они вытащили иглу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: