Элифас Леви - Учение и ритуал высшей магии. Том 2

Таков Осирис, Гор, Агнец, Христос, Старец, Преходящий Человек и река, отмеченная Даниилом. Он — первый и последний; Тот, Кто был; Тот, Кто должен быть; Альфа и Омега; начало и конец. В руках Он держит ключ к тайнам; Он открывает великую бездну центрального огня, где смерть спит под шатром тьмы, где спит великий змий, ожидающий пробуждения веков».

Автор связывает эту возвышенную аллегорию Святого Иоанна с аллегорией Даниила, в том месте, где четыре формы сфинкса соотносятся с основными периодами истории, где Человек-Солнце, Слово-Свет утешает и поучает провидца.

«Пророк Даниил видит море, взволнованное четырьмя небесными ветрами, и чудовищ, непохожих друг на друга, поднимающихся из океанских глубин. Империя всех земных вещей отдана им на один период времени, на два периода времени, на отрезок времени, разделяющий два периода. Чудовищ было четыре. Первое чудовище, символ солнечной расы провидцев, пришло из Африки, и напоминало льва с орлиными крыльями; ему было дано сердце человека. Второе чудовище, эмблема северных завоевателей, железом завоевавших власть во втором периоде, напоминало медведя — у него было три ряда острых зубов, образ трех семей великих завоевателей, и они сказали ему: «Встань и пожри как можно больше плоти». После появления четвертого чудовища, поднялись троны и проявился Старец, Христос прорицателей, Агнец первого периода. Его одеяние было ослепительной белизны; его голова светилась; его трон, возникший из пылающего костра, катился на горящих колесах; огнем пылало его лицо; легионы ангелов, или искр, сверкали вокруг него.

Новый Христос пришел с небесными облаками и встал перед Старцем. Он получил силу, честь и власть над всеми народами, племенами и языками».

Маг Августин Чахо продолжает объяснение образов, которые можно отыскать во всех священных книгах.

В каждом изначальном Логосе параллель между физическими соответствиями и моральными отношениями проводится на одной и той же основе. Каждое слово несет свое материальное и чувственное определение. Этот живой язык настолько совершенен и искренен, насколько он прост и естественен в человеке-творце.

Нам остается сформулировать наши выводы, обозначить цель и значение работы в религиозном и философском смысле, а также в смысле позитивного и материального восприятия.

В религиозном смысле мы увидели, что магия религии заключается в обрядах, их моральная сила скрыта в священноначалии, и что основой, принципом и синтезом этого священноначалия является единство.

Мы доказали также всемирное единство и непогрешимость догмы, которая в разные времена облачалась в аллегорические одежды. Мы проследовали по пути истины, спасенной от осквернения Моисеем. Сокрытой в каббале пророком и освобожденной из рабства фарисеев христианской школой. Она впитала в себя, возвышенное наследие греческой и римской цивилизаций, вместе с великими святыми средневековья и смелыми мыслителями эпохи Возрождения восстала против нового фарисейства.

Мы доказали, что Истина нетленна, она одна примеряет разум и веру. Эта Истина бытия, порожденная самим бытием; гармония, созданная гармонией; разум, проявленный посредством разума.

Приоткрывая дверь в мир магии, мы не ставили перед собой задачу возродить обряды, похороненные под руинами древних цивилизаций. Мы лишь хотели напомнить современному человечеству, что оно призвано своим трудом сделать себя всемогущим и бессмертным.

Один из современных писателей заметил, что свобода не приходит сама, ее нужно завоевать. То же самое можно сказать о науке. Если открыть абсолютную истину невежде, она не принесет ему никакой пользы. Но в эпоху, когда святыни разграблены и разрушены, ключи от них выброшены в канаву, я посчитал своим долгом подобрать этот ключ и вручить его тому, кто сможет им воспользоваться. А тот, в свою очередь, станет целителем наций и освободителем мира.

Дети по-прежнему нуждаются в сказках и представлениях кукольника, и будут нуждаться в них всегда. Но самим кукольникам совсем не обязательно быть детьми и верить сказкам.

Пусть абсолютная наука и высший разум станут собственностью вождей народа. Пусть Священное Искусство еще раз подберет двойной скипетр древних посвящений, и мир вновь возродится из хаоса.

Не сжигайте святые образа, не разрушайте храмы, они необходимы человеку. Но выгоните торговцев из храмов. Пусть слепые не будут поводырями слепых. Возродите иерархию ума и святости, признавайте того, кто известен как Учитель верующих.

Наша книга всеобщая. И поскольку содержащиеся в ней откровения могут вызвать смятение в сознании примитивных людей, то мы утешаем себя мыслью, что они ее не прочтут. Мы написали эту книгу для непредубежденного читателя. И не хотим поощрять как ересь, так и фанатизм. Если в мире есть что-то абсолютно свободное и незыблемое, то это вера. Мы должны приложить все усилия к тому, чтобы вывести из абсурда заблудившееся воображение.

Вера, в основе которой не лежит разум, это всего лишь суеверие и глупость. И мы не можем полагать того, чего не знаем, за исключения тех случаев, когда есть аналогии из царства разума. Ложью также является и вера, основанная только на стремлении и желании. Вера, надежда и милосердие настолько неразделимы, что их трудно отличить друг от друга. В религии — это всемирная и иерархическая непогрешимость; восстановление храмов во всем их великолепии; возрождение высшего церемониала во всей его примитивной помпезности. Учение о символах, загадках и чудесах — для детей, свет — для взрослых. Религия — это наша общая утопия, и она является потребностью и желанием человечества.

Бытие существует благодаря разуму существа, в котором никто не сомневается. Все существует благодаря знанию. Знать — значит быть. Знание и его объект осуществляется в интеллектуальной жизни того, кто знает. Сомневаться — значит быть невеждой. Вещь, о которой мы ничего не знаем, для нас не существует. Жить интеллектуально — значит учиться.

Существо развивается и усиливается благодаря знаниям. Первая победа и результат точного знания — это чувство благоразумия. Законы природы алгебраичны. Таким образом, единственная разумная вера — это приверженность ученика теоремам, вся истинная суть в которых лежит вне пределов его знания. Но и применение, и результаты этого применения — адекватны его разуму. Поэтому, истинный философ верит в то, что существует, и не признает заранее того, что возможно.

Философия — это не поэзия, а чистая математика реальностей, как физических, так и духовных. Оставьте религии свободу бесконечного стремления ввысь, а науке пусть останутся точные выводы абсолютной экспериментальной работы.