Анри Каффарель - В присутствии Бога (100 писем о молитве)

Тоскливое чувство охватывает нас, когда мы приезжаем в незнакомый город (в порт, на вокзал, в аэропорт), где нас никто не встречает. Зато, если вдруг мы видим радостное лицо, если к нам протягиваются дружеские руки, то мы в одно мгновение бываем чудесным образом утешены, избавлены от горького ощущения потерянности, заброшенности. Какое теперь имеют значение все эти непривычные порядки, чужой язык, весь этот огромный, приводящий в замешательство незнакомый город: нам очень легко переносить то, что мы чужие для всех, с того момента, как нашелся кто-то, для кого мы — свои. Утешены мы также, увидев, что нам рады в доме наших гостеприимных хозяев. Для этого ни взрослым и ни детям нет нужды говорить нам что-нибудь особенное: достаточно оказанного нам приема, выражения радушия.

Вазочка с цветами в нашей комнате и книга по искусству (ибо здесь знают наши вкусы) завершают впечатление. Я хотел бы, мой друг, чтобы, приступая к молитве, вы всегда имели твердую убежденность, что вас ожидают. Вас ожидает Отец, ожидает Сын, ожидает Дух Святой. Они вас ожидают в троическом Своем семейном союзе. Место для вас там уже приготовлено: в самом деле, вспомните, что сказал Христос: «Иду приготовить вам место» (Ин 14,2). Вы мне, возможно, возразите, что Он говорил о небе? — Это правда. Но молитва поистине есть небо; по меньшей мере, то в ней, что составляет основную ее реальность: присутствие Божие, любовь Божия, принятие Богом Своего дитяти. Господь всегда нас ожидает. Больше того: стоит нам сделать несколько шагов, как Он уже выходит нам навстречу. Помните притчу? — «И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею, и целовал его» (Лк 15,20). А ведь этот сын тяжко оскорбил своего отца! Но все равно отец его ждал, ждал с нетерпением.

Этьен и Сильвия, супружеская пара без детей, врачи, пришли повидаться со мной перед отъездом в далекие джунгли, где собираются вместе с двумя миссионерами посвятить себя новорожденной христианской общине. Они знают, что им придется нелегко, и чтобы выдержать, им надо будет много молиться. Поэтому они попросили меня еще раз напоследок побеседовать с ними о молитве, дать им совет о самом основном. А прощаясь, они очень просили меня, чтобы я изложил для них письменно то, о чем мы беседовали. Дорогие мои друзья! На протяжении веков дороги и тропинки Иудеи неоднократно каждый год видели нескончаемые вереницы мужчин, женщин и детей, направлявшихся в Иерусалим. Склоны у иудейских гор крутые, тенистые места встречаются нечасто, солнце печет немилосердно, но ничто не могло воспрепятствовать благочестивым Иудеям являться на святую гору Сион. Чувства, которые их влекли, которые поддерживали их мужество, нам известны: мы находим их отголоски во многих псалмах, которые были для них дорожным припевом, песней паломников: «Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому… Один день во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия» (Пс 83). «Возрадовался я, когда сказали мне: “Пойдем в дом Господень”» (Пс 121,1). А вернувшись к себе, в час молитвы, будь то в доме или на поле, они обращались лицом к Иерусалиму, чтобы воздать хвалу ВседержитеТакая страстная любовь к своей столице, такое благоговение к своему Храму, такая верность на протяжении столетий могут иметь только одно-единственное объяснение: Иерусалим был гораздо больше, чем столицей их царства — он был Градом Господним. А Храм — местом пребывания Господа, где ты всегда можешь найти Его.

Найти Бога, встретить Его — самое глубокое стремление любого религиозного человека, — вот что то и дело приводило в движение эти толпы верующих, всех этих искателей Бога, чью пламенную ревность раскрывают нам псалмы. Пришел Христос. Он явил Свою любовь к Иерусалиму, Свое уважение к Дому Отца, но в то же время Он провозгласил, что Храм Соломонов утратил свое значение, что он должен исчезнуть. В час Его смерти на кресте завеса в храме раздралась надвое, как бы для того, чтобы с очевидностью явить: сей храм упразднен. Его заменит Храм новый, нерушимый, «восставленный в три дня», Храм Его Мистического Тела. Там, и только там, может отныне человек отыскать Бога. Но вошедший в этот Храм, сам в свою очередь делается обиталищем Бога. Заверяет нас в этом Сам Иисус: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин 14,23). Потрясающее откровение: Бог опустошил храм Соломона, чтобы прийти и поселиться в душах Своих верных? — Да! Св. ап. Павел недвусмысленно говорит об этом: «Разве не знаете, что вы храм Божий?» (1 Кор 3,16); «Мы храм Бога живого» (2 Кор 6,16). И самое слово «храм», которое нам почти ничего не говорит, принимало под пером Апостола, воспитанного в почитании и любви к Иерусалимской святыне, полноту своего смысла. — Заметим, кстати, что слово, переводимое в приведенных текстах, как «храм», еще лучше было бы передать как «Святое Святых», средоточие Храма, место Божественного Присутствия. Итак, выходит, Бог — в нас, в сердцевине нашего существа. Там Он присутствует, живет, любит, действует. Туда Он нас зовет; там Он ожидает нас, чтобы соединиться с нами в любви. …Бог там, но нас там нет. Наше существование протекает вне нас самих, или, в лучшем случае, на периферии нашего существа, в области чувств, эмоций, воображения, дискуссий… на окраинах души, туманных и беспокойных. И если нам случается вспомнить о Боге, пожелать с Ним встречи, то мы, уходя от самих себя, ищем Его вовне, в то время, как Он — внутри. Нам неведомы те тропы нашей души, которые бы привели нас в крипту, сияющую в той глубине, где пребывает Бог. Или же, если мы знаем их, нам не хватает той отваги, которая устремляла пылавших верой Иудеев на пути ко Святому Граду. Труднее ли прийти в центр самого себя, чем отправиться в Иерусалим?

Молиться — это покинуть те суматошные окраины нашего существа, где, как сказано, мы обычно обитаем; это значит — сосредоточиться, собрать все свои способности и погрузиться в непроглядную ночь в глубине нашей души. Там, на пороге святилища, не остается ничего другого, как умолкнуть и напрячь внимание. Речь не идет о духовном переживании, о внутреннем опыте; речь идет о вере: верить в Присутствие. Поклоняться в безмолвии Троице живой. Жертвенно предать себя, открыться Ее бьющей ключом жизни. Прилепиться, приобщиться к Ее вечному Действию. Понемногу, год за годом, острие нашего духовного существа, утончаемое благодатью, сделается более восприимчивым к «дыханию Божию» в нас, к Духу любви. Постепенно мы будем проникаться Божественной жизнью, и наша внешняя жизнь станет тогда проявлением, «эпифанией» нашей внутренней жизни. Она станет святой, ибо в глубине нашего существа мы будем тесно соединены со Святым Богом, она будет изобиловать плодами, и реки воды живой будут истекать из нас, ибо мы будем слиты воедино с Самим Источником Жизни. Вот, дорогие друзья, совет «о самом основном», который вы просили. Пусть он поможет вам в час молитвы в ваших далеких дебрях. Повторю его в нескольких словах: творить молитву, значит, отправиться в паломничество ко внутреннему святилищу, чтобы поклоняться там истинному Богу. И если вы хотите, чтобы вся ваша жизнь стала единой беспрестанной молитвой, жизнью в присутствии Бога, жизнью вместе с Богом, если вы хотите стать молитвенными душами, научитесь на протяжении дня часто возвращаться в себя, чтобы поклониться Богу, ожидающему вас. Для этого не требуется много времени, достаточно погрузиться на мгновение в себя, и затем вы можете возвращаться к своим занятиям, к своим собеседникам, но уже помолодевшими, освеженными, обновленными. Один смиренный брат, послушник-кармелит XVII в. Лаврентий от Воскресения, который достиг больших высот духовной жизни, любил повторять приходящим к нему за советом, что нет более действенного средства к стяжанию постоянной молитвенной жизни, ведущей к высокой святости, чем следующее: «Мы должны во время нашей работы и других занятий, даже во время чтения или писания, хотя бы и духовного, скажу больше: даже во время внешних актов благочестия и устных молитв, останавливаться на краткое мгновение, так часто, как только мы это сможем, чтобы поклониться Богу в глубине нашего сердца, ощутить Его, хотя бы мимоходом и как бы украдкой».