Александр Яковлев - Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков

Обер-прокурор Святейшего Синода князь А. Н. Голицын, влиятельный благодаря дружбе с императором Александром I, 25 марта 1810 года услышал проповедь молодого монаха в Троицком соборе Александро-Невской Лавры и поразился. Князь постепенно отходил от легкого вольнодумства екатерининской эпохи, глубины православной веры все больше притягивали его. В филаретовской проповеди на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы он оценил не только блеск и красоту церковного красноречия, но также глубину раскрытия темы и искреннее чувство. Проповедник строго осудил «лукавствующий мир сей», который «не царствует, но рабствует. Если исключить из него тех, которые всем его званиям предпочитают звание христианина, то в нем останутся одни рабы – рабы честолюбия, рабы злата, рабы чрева, рабы сладострастия, и все вместе – рабы самолюбия… Отврати, верующая душа, очи твои, еже не видети суеты, обратися в покой твой и в тайне ищи тихого, безмятежного Царствия Божия в себе самой…» (179, т. 1, с. 138).

Благоволение царедворца скоро проявилось открыто. Весной 1812 года архимандрит Филарет был впервые приглашен в Зимний дворец, произнес проповедь в Большой церкви в присутствии всей царской семьи (179, т. 1, с. 169). 1 октября он освятил домовую церковь в доме князя А. Н. Голицына и также произнес проповедь (179, т. 1, с. 175). Известно, что 30 ноября в домовой церкви князя А. Н. Голицына состоялась встреча Филарета и императора. Учитывая потерянность Александра I в дни тяжелейших поражений русской армии в войне с Наполеоном, а также внезапный поворот императора от легкомысленного религиозного равнодушия к вере в Бога, можно предположить, что венценосец не только просил советов, но и исповедовался.

На новую высоту славы архимандрит Филарет поднялся благодаря произнесению 13 июня 1813 года в Казанском соборе слова на погребение тела фельдмаршала М. И. Кутузова: «…Се ум, в котором и высокие звания и приятные искусства, не стесняя друг друга, находили свое место; ум, способный в одно время составлять чертеж брани, соображать к единой цели разнообразные отношения союзных и враждебных держав и легкою ногою измерять зыблющиеся стези Дворов… Сия твердость, непоколебимая ни страхом, ни скорбию, и благодушная покорность своей участи были предуготовлены для таких подвигов, среди которых поколебались бы тысячи тысяч… Сия глубокая проницательность и неутомимая осторожность… против возрастающего исполина, который на развалинах престола, превращенных в лобное место, созидая новый престол, желал утвердить и украсить его разрушением древних…». Однако то был не только привычный образец церковного красноречия с архаичными уже тогда оборотами: «…тлетворное дыхание Запада отовсюду воздувает на нас бурю». Проповедник отозвался на важные явления российской жизни, сказав, что «избранный сын отечества предохранен от суеверного уничижения пред идолом иноземного просвещения и образованности» (179, т. 1, с. 46–47, 50). Отношение к Западу и западной культуре в то время пересматривалось в русском обществе, которое отказывалось от крайностей слепой вестернизации ради заимствования реальных достижений западноевропейской культуры. И ректор Духовной Академии указывал на необходимость отличать идолов от идеалов. «Слово пред погребением тела светлейшего князя М. И. Голенищева-Кутузова-Смоленского» было признано классическим и вышло несколькими отдельными изданиями, сделав имя Филарета известным всей России. 23 декабря Святейший Синод утвердил составленный архимандритом Филаретом особый чин молебствия «за избавление Церкви и державы Российской от нашествия галлов и с ними двунадесяти язык».

Тем не менее архимандрит Филарет не обольщался милостями властей предержащих. В письме к другу, священнику Григорию Пономареву, от 5 января 1811 года он писал: «К здешней жизни я не довольно привык и вряд ли когда привыкну более. Вообрази себе место, где более языков, нежели душ; где надежда по большей части в передних, а опасение повсюду; где множество покорных слуг, а быть доброжелателем считается неучтивым; где роскошь слишком много требует, а природа почти во всем отказывает. Ты согласишься, что в такой стихии свободно дышать могут только те, которые в ней или для нее родились. Впрочем, есть люди, которых расположением я сердечно утешаюсь» (184).

Можно предположить, что архимандрита Филарета поддерживало в его трудах не только сочувственное отношение нескольких близких людей и сознание долга, но также сама атмосфера имперской столицы, в которой началось проведение серьезных перемен в России. Было положено начало различным преобразованиям в административной и хозяйственной жизни, в образовании и военном деле, что в совокупности означало проведение реформы внутри системы , начало модернизации государства и общества. Церковь была и оставалась важной и неотъемлемой частью и государства, и общества, поэтому Александр I начал перемены и в Церкви.

Разработанные М. М. Сперанским и архиепископом Феофилактом (Русановым) в 1808 году мероприятия по реформе системы духовного образования стали не просто своевременными, но даже запоздавшими, настолько низок оказался уровень подготовки русского духовенства, которое с петровских времен было «мерами власти превращено в замкнутое сословие и оттеснено в социальные низы» (192, с. 266). Между тем два бывших семинариста планировали не только дать духовенству лучшее образование, но также повысить его социальный статус, дабы никакой помещик не посмел притеснять сельского священника.

Несомненно, что такого рода намерения воодушевляли и молодого монаха, видевшего свое служение в столице не простым исполнением послушания, но участием в осуществлении масштабных перемен во всей Русской Церкви. До поры до времени он не сознавал глубины и прочности власти государства над Церковью, не ощущал стесненности Святейшего Синода, полномочия которого возводились к самодержавному монарху. Между тем масштабные преобразования, как это обычно и бывает, порождали новые конфликты.

6 декабря 1812 года император утвердил доклад князя А. Н. Голицына об учреждении в Санкт-Петербурге Библейского общества, в дальнейшем ставшего всероссийским. Библейское общество было создано в Великобритании в 1804 году с целью распространения книг Священного писания на разных языках; оно имело свои отделения в германских государствах, Швейцарии, Америке, Индии. В марте 1812 года Общество прислало в Россию пастора Джона Паттерсона, после бесед с которым князь Голицын и подал свой доклад императору (202, с. 16). Председателем Общества стал обер-прокурор, а одним из двенадцати директоров – архимандрит Филарет. Он не просто числился в Обществе, как иные иерархи, а трудился. Ему было поручено наблюдение за подготовкой стереотипного издания Библии на церковно-славянском языке.