Борис Деревенский - Иисус Христос как историческая личность

Спрашивается, однако: говорилось ли о вознесении Иисуса на небо в первоначальном предании, и если говорилось, то как? Здесь мы опять сталкиваемся с неясностью. С одной стороны, рассказ о вознесении Иисуса на небо логически завершает его евангельскую биографию. Ведь с самого начала Иисус отождествлялся с Данииловым Сыном человеческим, «шедшим с облаками небесными» и «подведенном к Ветхому днями», то есть к Богу! В Евангелии от Иоанна Иисус предсказывает, что будет «вознесен от земли» (12:32), а также говорит, что идет, восходит к Отцу (16:16,17; 17:13; 20:17), что также можно понять, как путь на небо. Но, с другой стороны, Матфей, рассказывая о встрече воскресшего Иисуса с учениками в Галилее, и, похоже, следуя в этом месте первоначальному сказанию, все же не упоминает о вознесении. Его Евангелие заканчивается тем, что воскресший обещает ученикам, что пребудет с ними «во все дни до скончания века» (28:20). Пребудет где? На земле? На небе?

О вознесении Иисуса говорится в Посланиях апостолов, по времени несколько предшествовавших Евангелиям. Так, Петр пишет, что Христос «восшед на небо, пребывает одесную Бога» (1 Пет 3:22), Павел замечает, что Христос восседает на небесах (Еф 1:20), «превыше всех небес» (Еф 4:10). В Послании к евреям также говорится, что Иисус «воссел одесную величия на высоте», «пред лице Божие» (1:3; 8:1; 9:24; 10:12). Но сколь ранней является эта традиция? Возникла ли она еще в Палестине в иудео-христианской среде или же мы имеем чисто эллинистическую версию?

У греков и римлян восхождение усопших на небо было хорошо известной мифологемой. Взятым на небо считался первый римский царь Ромул, почитаемый как бог Квирин. Его восхождение к богам, по преданию, сопровождалось солнечным затмением, грозой и ураганом ( Плутарх . Ромул, 27; ср. Мф 27:45,51, 28:2). В императорскую эпоху вознесение усопшего стало необходимым условием для его обожествления. В марте 44 г. до н. э. в небе появилась комета, в которой многие видели душу недавно убитого Юлия Цезаря ( Светоний . Цезарь, 88). После смерти Августа сенатор Нумерий Аттик клятвенно заверял римлян, что видел, как образ покойного воспарил к небесам, после чего Август был причислен к сонму богов ( Светоний . Август, 100, 4). Подобные же свидетельства принимались на официальном уровне в отношении умерших императоров Клавдия и Веспасиана, которые также получили посмертно титул «Божественные». Но императоры только брали пример с многочисленных героев и святых. Некоторые из них, как, например, философ Эмпедокл, заблаговременно старались окружить свою кончину ореолом таинственности, чтобы возникли разговоры об их вознесении на небо. Толпа охотно подхватывала и разносила подобные слухи. Так, в Греции много толковали о вознесении знаменитого чудотворца Аполлония Тианского, а позже – Перегрина-Протея.

Примечательно, однако, что вознесение на небо у греков и римлян никак не связывалось и не предусматривало воскресения из мертвых. Возносилось не тело покойного, а его душа, образ ( эйдолон ). Еще Пиндар писал, что

«Не посылайте же на небо тела честных людей вопреки законам природы, – назидал Плутарх, – но веруйте, что души добродетельных людей, вполне по законам природы и божественной справедливости, из людей делаются героями, из героев – демонами, наконец из демонов… становятся богами… заслуженно достигнув прекраснейшего блаженнейшего конца» (Ромул, 29).

Впрочем, евреи имели здесь собственную традицию. О вознесении пророка Илии на небо живым говорится в 4-й книге Царств (2:11). Позднее вознесенными к Богу стали считать патриарха Еноха («Книга Еноха», Таргум Пс-Инф на Быт 5:24), а также пророков Моисея и Исаию («Вознесение Моисея», «Вознесение Исаии»). Агадические сказания причислили к числу переселившихся на небо Баруха, Ездру, раба Авраама Элиезера, строителя храма Хирама и многих других «мужей Божиих». Вопреки мнению Плутарха и всех, кто не мыслил для грешной плоти небесного блаженства, в перечисленных случаях вознесение праведников на небо происходило в конце их жизненного пути, но не после смерти и не со смертью, а вместо смерти. Могилы и гробницы у вознесенных отсутствовали, потому что они как бы и не умирали (Ев. Ник 16). По-видимому, о таком вознесении «до третьего неба» некоего «человека во Христе» говорит апостол Павел во Втором послании к коринфянам, хотя добавляет, что не знает точно, произошло это в теле или вне тела (12:2-4). Именно так, минуя смерть, представляет вознесение Иисуса Коран: «А они (иудеи) не убивали его и не распяли, но это только представилось им… Аллах вознес его к Себе» (4:156). Следуя ветхозаветной традиции, мусульмане уподобили Иисуса-Ису тому же Еноху и Илии.

Конечно, и у евреев имелись свои представления о душе ( нефеш, руах ) и ее посмертном существовании. В 15/16-м псалме читаем: «… даже и плоть моя упокоится в уповании, ибо Ты (Бог) не оставишь души ( нефеш ) моей в аде ( шеол ’е) и не дашь святому Твоему увидеть тление» (9-10). Слово «тление» (tx#) здесь вряд ли можно отнести к душе; скорее всего, это говорится о теле, о плоти, «успокоенной в уповании» [41]. Псалмопевец выражает надежду, что душа его избегнет преисподней, а тело тления. Можно подумать, что он надеется вообще миновать смерти и уподобиться тем же Еноху и Илии, живыми взятыми на небо. Однако, в другом 48/49-м псалме звучат мысли в духе Пиндара: «… не будет того вовек, чтобы остался [кто] жить навсегда и не увидел могилы (tx#h – т. е. тления). Каждый видит, что и мудрые умирают» (9-11). Но далее снова говорится: «Но Бог избавит душу ( нефеш ) мою от власти преисподней ( шеол ’а), когда примет меня» (16). Из этих слов следует, что хотя тела смертны, души (во всяком случае, души праведников) продолжают жить, не попадают вместе с телом в шеол, но «принимаются Богом». Где? Напрашивается догадка: именно на небесах. Так же можно интерпретировать Пс 55/56:14, 114/116:8, Прч 15:24, Ек 12:7. Похожим образом звучит один из кумранских гимнов, в котором автор (Учитель праведности?) обращается к Богу: «благодарю Тебя за то, что Ты избавил душу мою от ямы (=шеола?) и от Аввадона шеола Ты поднял меня (=душу?) на вечную высоту. И я расхаживал по беспредельной равнине (неба), и я узнал, что есть надежда для того, кого Ты сотворил из праха для вечного света» (1QH 3:19-20). Иосиф Флавий прямо говорит о близости еврейских и греческих загробных представлений, когда рассказывает о ессеях: «Они веруют, что, хотя тело тленно и материя невечна, душа же всегда остается бессмертной… как только телесные узы спадают, она, как освобожденная от долгого рабства, радостно уносится в вышину» (Война, II 8.11). Позднее такое учение исповедывали израильские хасиды.