Дмитрий Семеник - Переступить порог. Откровенно – о таинствах первой исповеди

Скажу лишь, что когда я вернулась домой, лик Богородицы уже не был скорбен, глаза её выражали радость. А Спаситель в терновом венце тоже радовался. Они как будто улыбались без улыбки. Они со мной, они радовались и страдали вместе со мной! Они со мной всегда!

Я была счастлива, но это только лишь начало…

Простите меня люди!

Слава Богу за всё.

Брат:

Из книги «За советом к батюшке» протоиерея Сергия Николаева. В сокращении.

«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8), – обещает Спасителя людям с чистой совестью. «Бога узрят…» Но как удостоиться этого блаженства? Наше искреннее желание не грешить и наше усердие не всегда могут сохранить от ошибки. Апостол Павел, человек высочайшей нравственности, говорит о себе: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7, 19). «Тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха» (Рим. 7, 25). Трудно избавиться от греховных привычек, рожденных и ошибками и воспитанием, и соблазнами среды, и неведением, и равнодушием к своей судьбе. Трудно уберечься от случайных падений, трудно не соблазниться оправданием обычности греха вокруг нас.

Но причина падения не является оправданием его, а лишь может послужить объяснением. Главное же при любом падении – снова встать. Сколько бы раз и как бы ни пал человек, но для дальнейшей жизни он должен встать. Иначе – смерть. А встаем мы покаянием. В Таинстве исповеди мы приносим свое сожаление – раскаяние в содеянном, сказанном или даже помыслимом и через священника получаем от Всемилостивого Бога разрешение, освобождение от исповеданного – сообщенного – греха.

Исповедь называют вторым крещением. Желание жить с Богом заставляет внимательно наблюдать свою совесть, чаще прибегать к Таинству исповеди. Кроме того, исповедь обязательна перед принятием Христовых Таин, перед Причастием. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное».

Во все дни, когда в храме совершается Божественная Литургия, бывает и исповедь. Последние годы число исповедующихся сильно увеличилось, но практика показывает, что пришедшие на исповедь не всегда должным образом подготовлены к этому событию. А потому не лишним будет нам с вами совершить небольшую паломническую поездку. Мысленно, конечно.

Есть в Троице-Сергиевой Лавре небольшая изящная церковь. Пять золотых глав ее горят прямо над вратами в святую обитель. Это надвратная церковь Иоанна Предтечи. Всего семь раз в году бывает в ней служба. В дни памяти святого. В остальные дни здесь проходит исповедь.

Рано утром от основного потока паломников, спешащих к службе в Лавру, изредка отделяются по одному, по два человека и скрываются за небольшой дверкой, расположенной в северной стене Предтеченской церкви. Последуем и мы за ними. Узкая крутая лестница выведет нас на гульбище – внутреннюю галерею, окружающую храм. Сам храм невелик и едва вместит сотню человек. Обычно в нем проводят общую исповедь. Назначенный на этот день иеромонах читает положенные перед исповедью молитвы, затем перечисляет наиболее часто совершаемые грехи, напоминая кающимся то, что могло ускользнуть от их внимания при подготовке к исповеди. Потом следует небольшая проповедь, призванная укрепить и углубить покаянное чувство. И наступает черед частной исповеди. Кающиеся подходят по одному к иеромонахам, стоящим на галерее. Рядом с каждым священником небольшая тумба-столик. Это аналой, на нем лежат крест и Евангелие. Перед крестом и Евангелием исповедник тихим голосом чистосердечно перечисляет батюшке все, что тяготит его совесть. Около каждого священника стоит небольшая очередь. Иногда исповедник долго не отходит от аналоя, но его никто не торопит. Человеку, привыкшему испытывать свою совесть, более открыты его грехи, чем человеку, невнимательному к себе. Потому одна исповедь длится долее, чем другая.

Все сказанное на исповеди остается тайной между кающимся и священником. Вот как образно говорит об этой тайне святитель Димитрий Ростовский: «Грехи – камни, нас отягчающие. Милосердие Божие – море. Как камни, в море вверженные, никому уже не ведомы, так должно быть и с грехами, ввергаемыми исповедью в море милосердия»…

Ожидают своей очереди две женщины, на лице одной беспокойство. Она часто обращается к своей соседке, спрашивает ее о чем-то. Должно быть, в первый раз пришла с родственницей или подругой. Страшно ей: как же она будет открывать перед чужим человеком то, что и самой-то не хотелось бы знать о себе. «Ведь Бог всеведущ. Ему известны все наши помыслы, не только дела. Он видит мое сокрушение о грехах. К чему слова?» – думает неопытная дама. Неопытная. Не имеющая опыта исповеди. Кто исповедуется, тот знает разницу между внутренним раскаянием и Таинством исповеди.

Но что можно ответить неопытной душе? Если малое дитя (а все мы чада Божии) совершило какой-либо проступок, и это не укрылось от родителей, справедливо ожидать и даже требовать, чтобы ребенок все же сам подошел к ним со словами: «Папочка (или мамочка)! Я сделал то-то и то-то, прости меня. Я больше не буду». Оставлять дитя при его внутреннем сожалении опасно. В следующий раз сожаления может и не быть, его может поглотить какое-нибудь другое переживание, недосуг времени и т. д.

Так же и нам необходима словесная исповедь в присутствии свидетеля, через которого мы получаем ответ на свое покаяние. «Не довольно исповедываться перед Богом, надобно исповедываться также перед теми, которые получили от Бога власть исповедывать» (Блаженный Августин). Стыдится нужно самого греха, а не открытия его. К одному праведному мужу приступала блудница, уговаривая совершить грех. Он долго ее вразумлял, но безумная женщина не отставала, тогда он сказал ей: «Хорошо, будь по-твоему, пойдем на городскую площадь и согрешим там». «Зачем же на площадь? Там люди. Пойдем и укроемся в моем доме», – возразила женщина. «Если я Бога не стыжусь, то чего же мне людей стыдиться», – ответил ей праведник. И тогда женщина отошла от него. «Бог не покроет, если мы не откроем» («Цветник духовный»). Но что же открывать, если не видишь грехов, не знаешь их, если совесть давно уже спит. Если на каждый грех столько оправданий найдешь, что он обернется для тебя добродетелью. Стоит перед батюшкой пожилая женщина, на лице недоумение. «Иди, матушка, иди, подумай, вспомни, какие у тебя грехи». «Да какие же грехи, нет у меня грехов», – спорит женщина. «Что же до семидесяти лет дожила и грехов нет?» – «Да нет же, какие грехи?» – «Ну, может, хоть один вспомнишь?»– «Нет, не помню, нет грехов!» Как же так! Святые находили в чем каяться, считали себя великими грешниками, а здесь – «нет грехов». Не «нет грехов» – а «не знаю», «не вижу», «не хочу знать». Есть другая формула такого безгрешного покаяния: «всем грешен», «всем грешна». И ни одного конкретного греха. А священник не следователь, он не будет доискиваться, уличать. Да, он имеет власть отпускать грехи. Но только исповеданный, сообщенный ему определенный грех, а не некое «всем грешен».