Юрий Акашев - История народа Рос. От ариев до варягов

Илл. 1. Киевский синопсис 1674 г.

Преемником Байера стал другой немец – академик Герард Фридрих Миллер (русские его звали Федором Ивановичем). В 1749 г. Академия Наук поручила ему написать речь о происхождении имени и народа российского для торжественного заседания по случаю тезоименитства Елизаветы Петровны. Однако, когда эта речь («диссертация») была подготовлена, возникли сомнения по поводу ее «благонадежности», и текст был роздан членам Академии для оценки. Отзывы большей части академиков были неблагоприятны для Миллера. А в заключительном представлении, написанном адъюнктом и асессором канцелярии Академии Г.Н. Тепловым, было сказано, что автор «во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их (т. е. русских) многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом опустошили, и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили» [10]. Следует отметить, что Миллер, собравший большое количество материалов по разным вопросам российской истории, оставил заметный след в российской историографии, но в вопросах, касающихся начала Руси, он практически популяризировал Байера с заметным усилением норманизма.

Следующий представитель немецких воззрений на русскую историю Август Людвиг Шлецер так же, как Байер и Миллер, считал, что цивилизацию, государственность да и само имя русскому народу дали норманны, начинается же русская история только со второй половины IX в., а до сей поры «все покрыто мраком как в России, так и в смежных с нею местах» [11]и что германцы «назначены были судьбою рассеять в обширном северо-западном мире первые семена просвещения» [12]. Величайшее презрение к русским людям отразилось и в филологических «открытиях» Шлецера, согласно которым, например, слово боярин происходит от «баран» (или «дурак»), дева – от немецкого «Dieb» (вор), голландского «teet» (слово вульгарное, оставляем без перевода) или нижнесаксонского «Tiffe» (сука) и т. п. По этому поводу Ломоносов с гневом заметил: «Из сего заключить должно, каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина» [13].

Илл. 2. М.В. Ломоносов

Илл. 3. «Древняя Российская история» М.В. Ломоносова, изданная в 1766 г.

Начав свои изыскания по древней русской истории как бы по необходимости, в связи с рецензированием вышеупомянутой «диссертации» Миллера, Ломоносов вскоре очень глубоко изучил проблему и изложил ее в своих собственных исторических сочинениях [14], в которых он продемонстрировал широкую эрудицию, бережное отношение к источнику, безупречную логику, умение обосновать не только свои утверждения, но и отрицания. Резко выступая против извращений норманистами русской истории, Ломоносов категорически заявлял, что «мнение… о происхождении россов от шведов, а имени их от чухонцев весьма неосновательно» [15]. Он вновь обращает внимание на имеющиеся в Библии упоминания о народе Рос и начало Российской истории рассматривает в одном ряду с историей древнейших народов мира.

Диссертация Миллера Академией Наук была отвергнута, и ее печатные экземпляры почти все были уничтожены. Однако норманнская теория пустила глубокие корни в исторической науке, ее восприняли западники, она пережила не только XVIII, но и XIX век. Среди российских ученых всегда было немало поборников норманнского происхождения русской государственности; эта теория оказалась закрепленной в науке такими видными историками, как Н.М. Карамзин, М.П. Погодин, С.М. Соловьев. Замечательный русский историк М.О. Коялович в конце XIX в. с горечью писал: «Русская народная вода, нуждающаяся в иноземной окраске, протекла еще дальше, можно сказать, по всему пространству русского исторического движения; просочилась она в изыскания С.М. Соловьева, а за ним в изыскания других наших ученых. Просачивается она и в настоящее время…» [16]. Вполне понятно, что при таком положении дел изучение с научных позиций глубинных корней русского народа было невозможно. Прав был С.А. Гедеонов, который в предисловии к опубликованному им в 1876 г. капитальному труду «Варяги и Русь» заметил: «При догмате скандинавского начала Русского государства научная разработка древнейшей истории Руси немыслима» [17].

Тем не менее, в XIX в. в связи с общим подъемом русского самосознания усиливается и интерес российского общества к древнейшей истории росов. Это нашло отражение в исторических трудах тех же Н.М. Карамзина, М.П. Погодина и П.Г. Буткова; известным собирателем российских древностей и меценатом стал государственный канцлер граф Н.П. Румянцев. В 1854 г. доктор философии и магистр изящных наук Е.И. Классен опубликовал материалы, относящиеся к древнейшей истории славян и, в частности, русов, с приложением очерков по истории русов до Рождества Христова. По его мнению, «история древнейшей славянской Руси так богата фактами, что везде находятся ее следы, вплетшиеся в быт всех народов европейских, при строгом разборе которых Русь сама выдвинется вперед и покажет все разветвление этого величайшего в мире племени» [18]. Заметим, что российский дворянин Классен, хотя и был по происхождению немцем, получившим русское подданство в 1836 г., но Байера, Миллера, Шлецера и целую фалангу их последователей относил к «недобросовестным лицам», ставившим «себе в обязанность уничтожить все то, что относится до Славян, в особенности же до Руссов», покушавшимися «отнять у славяно-руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже и племянное их имя – имя Руссов, известное исстари как славянское» [19].

В том же XIX в., особенно после Отечественной войны 1812 г., усиливается интерес к изучению истории русского языка, наречий, географических названий, народных песен, поверий, преданий, обычаев и т. д. – словом, всего, что могло составить, по выражению М.П. Погодина, материал «для славянских сеней в русскую историю» [20]. Особенно в этом преуспели так называемые славянофилы и их последователи: К.С. Аксаков, А.Н. Афанасьев, Ф.И. Буслаев, А.Ф. Гильфердинг, В.И. Даль, П.В. Киреевский, П.Н. Рыбников, П.В. Шейн и другие, старания которых дали возможность читающей публике уяснить родство и единство общеславянской жизни, а также понять и объединить все главнейшие явления русской истории, выделить русский народ как своеобразный и самобытный, связанный с общечеловеческим историческим движением. Но, к сожалению, ни один из авторов не сделал даже попытки обратиться к изначальной истории росов как таковых, ограничиваясь, в лучшем случае, констатацией их славянских корней.